Лирические произведения - страница 10

стр.

Когда поймешь ты наконец,
врубаясь в мертвые породы,
о, человек, венец природы,
что без природы твой венец?

Понимание, о котором говорит поэт, становится, в порядок нынешнего дня. Им проникнуты правительственные постановления и произведения искусства. Слово Кирсанова произнесено с настоящей страстностью — гражданской, человеческой, поэтической. Отсюда его весомость, убедительность, неподдельная современность.

Как-то Семен Кирсанов сказал о том, чем дорожил, чего добивался с первых шагов на литературном поприще, сказал уверенно, твердо:

Да, я знаю —
                   новаторство
не каскад новостей, —
без претензий
                       на авторство,
без тщеславных страстей…

Поэту открылось существо образной новизны. Она сказалась в его циклах и поэмах последних лет, она, наверное, сказалась бы и в тех, которые он предполагал написать… Но тяжелая болезнь оборвала его жизнь в декабре 1972 года.

Поэты истинные были, есть и будут неутомимыми, сосредоточенными искателями нового в стихе и в жизни. Тому свидетельство и добытое, сделанное Семеном Кирсановым на путях постижения времени, человека, слова.


И. Гринберг

ЛИРИЧЕСКИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ 1923–1972

ЛИРИКА

Человек
            стоял и плакал,
комкая конверт.
В сто ступенек
                         эскалатор
вез его наверх.
К подымавшимся
                                колоннам,
к залу,
          где светло,
люди
        разные
                      наклонно
                                     плыли
                                               из метро.
Видел я:
               земля уходит
из-под его ног.
Рядом плыл
                      на белом своде
мраморный венок.
Он уже
            не в силах видеть
движущийся зал.
Со слезами,
                    чтоб не выдать,
борются глаза.
Подойти?
                 Спросить:
                                  «Что с вами?» —
просто ни к чему.
Неподвижными
                          словами
не помочь ему.
Может,
             именно ему-то
лирика нужна.
Скорой помощью,
                             в минуту,
подоспеть должна.
Пусть она
                 беду чужую,
тяжесть всех забот,
муку
        самую большую
на себя возьмет.
И поправит,
                   и поставит
ногу на порог,
и подняться
                    в жизнь
                                 заставит
                                              лестничками
                                                                      строк.

НАЧАЛО (1923–1937)

«Скоро в снег побегут струйки…»

Скоро в снег побегут струйки,
скоро будут поля в хлебе.
Не хочу я синицу в руки,
а хочу журавля в небе.

ПОГУДКА О ПОГОДКЕ

Теплотой меня пои,
       поле юга — родина.
Губы нежные твои —
       красная смородина!
Погляжу в твои глаза —
       голубой крыжовник!
В них лазурь и бирюза,
       ясно, хорошо в них!
Скоро, скоро, как ни жаль,
       летняя долина,
вновь ударится в печаль
       дождик-мандолина.
Листья леса сгложет медь,
       станут звезды тонкими,
щеки станут розоветь —
       яблоки антоновки.
А когда за синью утр
       лес качнется в золоте,
дуб покажет веткой: тут
       клад рассыпан — желуди.
Лягут белые поля
       снегом на все стороны,
налетят на купола
       сарацины — вороны…
Станешь, милая, седеть,
       цвет волос изменится.
Затоскует по воде
       водяная мельница.
И начнут метели выть
       снежные — повсюду!
Только я тебя любить
       и седою буду!

ОСЕНЬ

Les sanglots longs…

Paul Verlaine[1]
Лес окрылен,
веером — клен.
       Дело в том,
что носится стон
в лесу густом
       золотом…
Это — сентябрь,
вихри взвинтя,
       бросился в дебрь,—
то злобен, то добр
лиственных домр
       осенний тембр.
Ливня гульба
топит бульвар,
       льет с крыш…
Ночная скамья,
и с зонтиком я —
       летучая мышь.
Жду не дождусь…
Чей на дождю
       след?..
Много скамей,
но милой моей
       нет!..

СЕНТЯБРЬСКОЕ

Моросит на Маросейке,
        на Никольской колется…
Осень, осень-хмаросейка,
        дождь ползет околицей.
Ходят конки до Таганки
        то смычком, то скрипкою…
У Горшанова цыганки
        в бубны бьют и вскрикивают!..
Вот и вечер. Сколько слякоти
        ваши туфли отпили!
Заболейте, милый, слягте —
        до ближайшей оттепели!