Лирика - страница 7
Пусть слышим мы, как нам псалмы поют в тоске святой,
О той, что дважды умерла, скончавшись молодой.
"Лжецы! Вы были перед ней – двуликий хор теней.
И над больной ваш дух ночной шепнул:
Умри скорей!
Так как же может гимн скорбеть и стройно петь о той,
Кто вашим глазом был убит и вашей клеветой,
О той, что дважды умерла, невинно-молодой?"
Peccavimus_: но не тревожь напева похорон,
Чтоб дух отшедший той мольбой с землей был примирен.
Она невестою была, и Радость в ней жила,
Надев несвадебный убор, твоя Линор ушла.
И ты безумствуешь в тоске, твой дух скорбит о ней,
И свет волос ее горит, как бы огонь лучей,
Сияет жизнь ее волос, но не ее очей.
"Подите прочь! В моей душе ни тьмы, ни скорби нет.
Не панихиду я пою, а песню лучших лет!
Пусть не звучит протяжный звон угрюмых похорон,
Чтоб не был светлый дух ее тем сумраком смущен.
От вражьих полчищ гордый дух, уйдя к друзьям, исчез,
Из бездны темных Адских зол в высокий мир Чудес,
Где золотой горит престол Властителя Небес".
>Перевод К. Бальмонта (1901)
СТРАНА СНОВ
Дорогой темной, нелюдимой,
Лишь злыми духами хранимой,
Где некий черный трон стоит,
Где некий Идол, Ночь царит,
До этих мест, в недавний миг,
Из крайней Фуле я достиг,
Из той страны, где вечно сны, где чар высоких постоянство,
Вне Времени – и вне Пространства.
Бездонные долины, безбрежные потоки,
Провалы и пещеры. Гигантские леса,
Их сумрачные формы – как смутные намеки,
Никто не различит их, на всем дрожит роса.
Возвышенные горы, стремящиеся вечно
Обрушиться, сквозь воздух, в моря без берегов,
Течения морские, что жаждут бесконечно
Взметнуться ввысь, к пожару горящих облаков.
Озера, беспредельность просторов полноводных,
Немая бесконечность пустынных мертвых вод,
Затишье вод пустынных, безмолвных и холодных,
Со снегом спящих лилий, сомкнутых в хоровод.
Близ озерных затонов, меж далей полноводных,
Близ этих одиноких печальных мертвых вод,
Близ этих вод пустынных, печальных и холодных,
Со снегом спящих лилий, сомкнутых в хоровод,
Близ гор, – близ рек, что вьются, как водные аллеи,
И ропщут еле слышно, журчат – журчат всегда,
Вблизи седого леса, – вблизи болот, где змеи,
Где только змеи, жабы, да ржавая вода,
Вблизи прудков зловещих и темных ям с водою,
Где притаились Ведьмы, что возлюбили мглу,
Вблизи всех мест проклятых, насыщенных бедою,
О, в самом нечестивом и горестном углу,
Там путник, ужаснувшись, встречает пред собою
Закутанные в саван видения теней,
Встающие внезапно воздушною толпою,
Воспоминанья бывших невозвратимых Дней.
Все в белое одеты, они проходят мимо,
И вздрогнут, и, вздохнувши, спешат к седым лесам,
Виденья отошедших, что стали тенью дыма,
И преданы, с рыданьем, Земле – и Небесам.
Для сердца, чьи страданья – столикая громада,
Для духа, что печалью и мглою окружен,
Здесь тихая обитель, – услада, – Эльдорадо,
Лишь здесь изнеможенный с собою примирен.
Но путник, проходящий по этим дивным странам,
Не может – и не смеет открыто видеть их,
Их таинства навеки окутаны туманом,
Они полу сокрыты от слабых глаз людских.
Так хочет их Властитель, навеки возбранивший
Приоткрывать ресницы и поднимать чело,
И каждый дух печальный, в пределы их вступивший,
Их может только видеть сквозь дымное стекло.
Дорогой темной, нелюдимой,
Лишь злыми духами хранимой,
Где некий черный трон стоит,
Где некий Идол, Ночь царит,
Из крайних мест, в недавний миг,
Я дома своего достиг.
>Перевод К. Бальмонта (1901)
ЛЕЛЛИ
Исполнен упрека,
Я жил одиноко,
В затоне моих утомительных дней,
Пока белокурая нежная Лелли не стала стыдливой невестой моей,
Пока златокудрая юная Лелли не стала счастливой невестой моей.
Созвездия ночи
Темнее, чем очи
Красавицы-девушки, милой моей.
И свет бестелесный
Вкруг тучки небесной
От ласково-лунных жемчужных лучей
Не может сравниться с волною небрежной ее золотистых воздушных кудрей,
С волною кудрей светлоглазой и скромной невесты красавицы, Лелли моей.
Теперь привиденья
Печали, Сомненья
Боятся помедлить у наших дверей.
И в небе высоком
Блистательным оком
Астарта горит все светлей и светлей.
И к ней обращает прекрасная Лелли сиянье своих материнских очей,
Всегда обращает к ней юная Лелли фиалки своих безмятежных очей.
>Перевод К. Бальмонта (1901)