Лирика - страница 9
Затем его зачислили в городской районный штаб Политуправления войск внутренней охраны (1919–1920), где он был сначала начальником литератур-но-издательского подотдела, потом комиссаром московского сектора и — совсем недолго — председателем реввоентрибунала. Мой брат Никита со слов отца вспоминает, что ему дали на рассмотрение десять дел и велели по трем вынести высшую меру наказания. Самое тяжкое преступление — украденная красноармейцем буханка хлеба. Отец, просидев над этими делами всю ночь, наутро пришел и попросил отставки.
Он устроился работать в Наркомпрос членом центральной литературной коллегии и одним из редакторов журнала «Кузница». Потом служил заместителем заведующего Лито Наркомпроса, редактором московского отдела высшего военного редакционного совета республики, редактором издательства «Кузница», «Рабочего журнала» в Госиздате.
Выступать в печати со стихами Санников начал с 1917 года. Первый сборник «Лирика» вышел в 1921 году в Москве. Затем последовали книги «Дни» (1921, Вятка, «Кузница») и «Под грузом» (1923, М., «Кузница»).
В начале 1920 года группа поэтов вышла из Пролеткульта и создала первое объединение пролетарских писателей «Кузница», в которое вошел и Санников.
В 1925 — 26 годах он был командирован в Закавказье и Персию в качестве корреспондента Всесоюзной ассоциации пролетарских писателей и журнала «Заря Востока». Новые впечатления отразились в книге стихов «Молодое вино» (1927, М.-Л.,ГИЗ).
В 1926 году вместе с А. С. Новиковым-Прибоем Санников совершает путешествие по морям вокруг Европы и под влиянием этой поездки пишет цикл стихов, который выходит затем отдельной книгой «На память океану» (1928, Тбилиси).
В 1929 году он был командирован в Аравию. После возвращения вышла книга путевых очерков «Тропический рейс» (1931, М.-Л., ГИЗ). Позже увидели свет его поэмы «В гостях у египтян» (1933, М., Советская литература) и «Сказание о каучуке» (1934, М., ГИХЛ).
Что послужило поводом для сближения Белого с Санниковым в конце 1920-х годов? Может быть, то, что жили они совсем рядом — в Долгом переулке в Москве. В последние годы жизни Белый часто бывал у нас дома. По словам отца, он нетерпеливо стучал в дверь своей палкой (необычной, с рукояткой в виде серебряной змеи с зелеными глазами-камнями; после смерти Белого Клавдия Николаевна Бугаева подарила палку отцу) и сразу же с порога начинал говорить, всегда увлеченно, взволнованно. Любопытна такая деталь: бывало, Белый по дороге к нам закуривал, отвернувшись от ветра, и продолжал идти, но уже в обратном направлении, погрузившись в свои мысли и забыв, куда шел вначале.
Сохранилось много писем, открыток, записок, посланных или переданных Белым Санникову из Москвы, Кучино, Детского Села, Коктебеля. У Белого были бытовые трудности, и за советом и помощью он часто обращался к отцу, что видно из его писем. (Именно эта часть исключена из отрывков, которые приводятся ниже.)
Порой бытовая неустроенность, безысходность положения прорывается в строках писем ощутимой болью. 17 июля 1931 года Белый свидетельствовал: «О сундуке уже не думаю: о Сельсовете тоже: пусть описывают имущество, которого вовсе нет, кроме шубы и зимней шапки; а денег платить не буду: по-след-ни-е гро-ши! И они нужны для устройства жизни: ибо на устройство в Детском уже затрачено (куплены дрова на зиму); пусть все пропадает прахом!
Даже из усталости делается весело: ведь справляю 30-летний „юбилей“ литер<атурной> деятельности!
Грустно мне, дорогой друг, смущать Вашу радость своими „скорбями“; но сегодня весь как-то разболелся и пал духом; простите за грустный тон письма. Ведь единственный смысл бытия — помочь нести бремя жизни любимому человеку, а не литература, не моя личная судьба (мне и жить осталось недолго). А вот — не умею помочь! Ну, — да буду держаться. Как-нибудь».
В упомянутом сундуке был архив Белого: «10 лет труда, материал, книги-уникумы» (из того же письма); его забрали при обыске на квартире Петра Николаевича и Клавдии Николаевны Васильевых, произведенном по делу о «Русском Антропософском Обществе»; сундук потом все-таки вернули, «но без ряда рукописей» (из следующего письма). От сельсовета Белый добивался прописки Клавдии Николаевны в Детском Селе.