Лишний человек - страница 13

— Я ударился головой, — сказал Ваня мрачно. — Это многое объясняет, ага.

Саша неуверенно усмехнулся.

— Да нет, серьезно! Это еще в детстве было. Меня родители взяли в театр. В оперу, на «Свадьбу Фигаро». А я не хотел, упирался, у нас на следующий день игра была… ну, я же в футбол играл. И мы с пацанами хотели потренироваться вечером, а тут родители со своим театром. Но они меня уговорили: да ладно тебе, это же опера, она всем сначала не нравится, а потом вроде и ничего. Я и пошел. И действительно вроде ничего так. Ну вот, а потом мы, значит, играли в футбол, и меня Лёха Дубинкин приложил головой о бетонную плиту…

— Ничего себе футбол!

— Да он нечаянно. Мы же в одной команде играли, а я гол забил на последней минуте. Он на радостях и… того. Здоровый был бугай. И меня, значит, потащили к врачу, а потом положили в больницу. И вот когда я там лежал, оно и началось. Наверно, это и правда сотрясение было или что-то такое. Если верить семейной легенде, я еще потом некоторое время стихами разговаривал. Но я не очень верю. По крайней мере не помню ничего такого. А вот как предметы стали подниматься — этого никто не заметил, кроме меня. И слава богу. Вот это я запомнил. Все куда-то ушли, а я лежу себе в палате и пою тихонько… Привязалось в театре, хотя вроде специально не запоминал.

Ваня напевал с такой заразительной легкостью, так весело зазвучала у него эта праздничная, игривая мелодия, что Саша не удержался и тоже затянул:

Ваня оставил в покое лужу и теперь размахивал прутиком, как дирижерской палочкой. Он даже привстал, чтобы удобнее было дирижировать… и вдруг оборвал пение, устремив встревоженный взгляд на что-то за Сашиной спиной.

Саша тоже умолк и обернулся. На безопасном расстоянии от скамейки стояла суровая пожилая медсестра, которая, видимо, уже некоторое время наблюдала за ними, прикидывая, не сбежали ли эти двое из психиатрической клиники на соседней улице.

— Здравствуйте, — приветливо сказал Ваня. — Мы шумим, да? Мы больше не будем. Просто погода такая хорошая…

Они все втроем непроизвольно подняли глаза к небу, которое опять обложило тучами.

— Хотя нет, это не погода… это нервное, — уточнил Ваня упавшим голосом и попробовал обольстительно улыбнуться.

Медсестра, ничего не ответив, устремила оценивающий взгляд на Сашу. Очевидно, в ее глазах он больше заслуживал серьезного разговора, потому что дальше она обращалась только к нему.

— Идите в палату.

— А что случилось? — Саша торопливо поднялся. — Ему хуже?

— Да нет, с чего бы? Он проснулся. Вы ведь просили позвать, когда проснется.

— А! Хорошо. Мы вдвоем… можно, да? Вань, пошли.

— Только ему разговаривать нельзя, — предупредила медсестра.

— Ничего, мы ему жестами все объясним, — вставил Ваня.

Саша молча двинул его локтем в бок, чтобы не высовывался. Вряд ли их выгонят, но все-таки. Не в их положении рисковать.

Ваня послушно притих, и даже в палате не сказал ни слова, предоставив Саше общаться с их подопечным в одиночку.

— Ну как ты? — тихо спросил Саша, присаживаясь на край кровати. — Нет, ты молчи, тебе же нельзя говорить. Но вроде получше? Доктор сказал, ерунда, царапина. Будешь как новенький. Это тот тип в дождевике тебя ударил, да? Ты его знаешь?

Саша внимательно смотрел в знакомые темные глаза, ожидая увидеть там хотя бы намек на ответ, хотя бы еле заметное движение бровей или ресниц. Но ответа не было.

— Они спрашивают, есть ли у тебя медицинская страховка. Я сказал, что нет, правильно? Ну это ничего. Неважно. Потом еще кое-что из вещей нужно. Если дашь мне ключ, я могу съездить к тебе домой и привезти.

Молчание.

— Не хочешь? Ладно. Я тогда просто куплю.

Бескровные, покрытые белесоватым налетом губы беззвучно шевельнулись. Саша подался вперед.

— Что? Еще раз, не торопись. Телефон? Где? А, ну да…

Саша привстал и потянулся к тумбочке. Он же сам вчера вытряхнул сюда не глядя все то, что было в карманах пиджака, промокшего от крови и грязной воды. Сам пиджак Великаши пропал безвозвратно, но в карманах нашлась обычная дребедень — пара скомканных купюр, облезлые темные очки, носовой платок с налипшим на него мелким мусором. И, точно, телефон. Даже два телефона. Он достал оба, взвесил в ладонях и неуверенно протянул Великаше. Как он собирается говорить? Сможет ли вообще удержать телефон в руках? Но тот лишь еле заметно покачал головой.