Лишняя душа - страница 11
– Вы не на работе? – спросил он меня.
– У меня отпуск! – ответила я.
– Снова она с ее запахом нежным! – бросил он мне, направляясь к закусочной напротив больницы.
Я спросила его, что нового насчет этой несчастной Сандрины.
– Идет расследование.
– Фантастика! А еще что?
Он взглянул на часы. Селина появится не раньше чем через четверть часа, он вздохнул:
– Хочется выпить кофе.
– О'кей, мой капитан! – откликнулась я.
Он искоса посмотрел на меня. Будто это такое уж наказание – выпить со мной кофейку, вместо того чтобы накачиваться со своей неряхой.
В кафетерии было пусто и попахивало дезинфекцией. Мы уселись, в неоновом освещении мы выглядели как два сифилитических бифштекса.
– Грязное дело, – начал он, помешав ложечкой сахар в кофе.
– Вы что-нибудь обнаружили?
– Ничего, что могло бы навести на след. Дождя уже давно не было, так что ни на траве, ни на стоянке нет никаких следов, в коридорах тоже. Канун праздника больше располагает к курению травки, чем к бдительности, – добавил он, скорчив гримасу.
Отлично сказано, Альварес.
– А ее окружение, ее муж? – спросила я, припомнив телесериалы.
– Она жила одна, дружка не было, последний мелькнул в прошлом году и бросил ее.
– А может, она принимала в номерах клиентов без ведома работодателей?
Я потихоньку ввязалась в игру.
Он посмотрел на меня более внимательно, слегка удивленный.
– Мы в самом деле думали об этом. Это одно из направлений, в которых ведутся поиски. Изучаем ее образ жизни и все такое. Проблема в том, – продолжил Альварес, – что М.О. заставляет предположить, что это дело рук чертова психа… типа он вроде снова накрыл стол – если можно так выразиться.
– М.О.?
– Modus operandi, это латинское выражение. На нашем жаргоне: способ действий, – объяснил он мне, хмуря брови. – Согласно моей теории, каждый убивает на свой лад.
– Как это?
– Домашние преступления – убийства детей, родителей, убийства на почве ревности – обычно совершаются с помощью предметов или оружия, подвернувшихся под руку, все происходит грубо, быстро, под воздействием мгновенного импульса. Кровопролитие в приступе слепой ярости. В случае изнасилования и последующего убийства преступник по большей части совершает свое дело голыми руками – например, душит жертву, или наносит удар камнем, который валялся рядом, или пытается утопить… Здесь мы все еще имеем дело с убийством под воздействием импульса, внезапным, безрассудным. Что называется, руки чесались. Но тип, который прогуливается, прихватив специальную маску с кляпом, тип, который на протяжении нескольких часов истязает жертву с помощью какого-то лезвия вроде скальпеля, и при этом в мотеле, где довольно людно, никто ничего не заметил и не осталось никаких следов, это – как бы это выразиться – организованный преступник. А организованные убийцы зачастую являются рецидивистами. Убийство – их вторая натура, – заключил Альварес, допив залпом свой кофе.
Я подумала секунду.
– Вы хотите сказать, что все повторится?
– Это возможно. Все зависит от того, насколько в нем сильна тяга к убийству. И того времени, которое убийца отпустил себе на отдых.
– Время на… отдых? – повторила я.
Он склоняется ко мне, его черные глаза темны, как подземный туннель.
– Убийство для подобных помешанных типов дает своего рода эмоциональную и физическую разрядку, как инъекция наркотика. После они какое-то время сохраняют спокойствие до тех пор, пока не ощутят, что им необходима очередная доза. В данном случае – очередная доза свежей крови.
– Примерно как вампирам, – говорю я.
– Да, можно и так это представить, миф о вампире как аллегория серийного убийцы.
Я с удивлением гляжу на него. Не знала, что он употребляет подобные выражения. Обычно у полицейских довольно упрощенный словарь. «Убийца, значит, делает это, чтобы почувствовать, что он тоже что-то значит, это, значит, как наркота, ему надо, самец-вампир, значит». Но, стало быть, Рики Альварес все делает не так, как другие.
– Но разве не бывает, что убийство совершают из-за денег или из ревности и маскируют под садистское убийство? – Я решила расспросить его как следует.
– Неглупо, Россетти, неглупо, но такое случается крайне редко. Ведь надо быть закоренелым садистом, чтобы заживо резать женщину на куски, даже если она вам изменила или вы жаждете получить наследство. С другой стороны, в данном случае деньги как побудительная причина, кажется, исключены. Единственная обнадеживающая, в кавычках, гипотеза – это что Сандрина Манкевич наткнулась на умственно неполноценного, на психа, как вы говорите, или на наркомана на пике бреда.