Листая страшные страницы - страница 8

Прежде всего, следовало выявить среди арийского населения индивидов с паранормальными способностями, с последующим их медицинским изучением и дальнейшим развитием. Для этих целей в том же 1934 году на медицинском факультете Берлинского университета создается специальное учебно-исследовательское отделение, куда, очень скоро, начинают принимать и не арийцев.

Во-вторых, осенью 1934 года на Тибет отправляется первая спецэкспедиция (около двадцати человек), в составе которой: три профессиональных альпиниста, четыре востоковеда (все четверо через полгода получили звания старших офицеров СС) и группа профессиональной разведки. Цель – контакты с древними школами психокультур, в особенности, оккультно-магического направления.

Темпы, которыми сверхорганизованные немцы осуществляют свои программы в любой сфере жизни, не требуют никаких пояснений. Что же касается периодов подъема их национального духа, эффекты таких исторических лет настолько огромны, что поражают воображение даже японцев.

В итоге полутора лет работы, то есть к лету 1935 года, был создан и начал активно функционировать многосистемный комплекс паранормальных сил, о подлинных масштабах и целях которого знали только два человека: Гитлер и Гесс. Об этом втором человеке скажем пока только то, что он был единственным в окружения Фюрера, которого тот считал почти что равным себе и мыслил своим преемником в случае внезапной кончины. Рудольф Гесс, кстати сказать, был и единственным человеком, который обращался к Гитлеру на «ты».

Геринг о секретных исследованиях знал далеко не все. Гиммлер – больше догадывался, чем знал. И именно Гесс не только курировал, но и непосредственно руководил кадровым составом людей специального комплекса.

Нужно сказать, в обывательском мнении, в том числе, западноевропейском, сложилось и культивируется до сих пор весьма превратное мнение о немцах как о народе, который любит воевать. Воевать они любят не больше, чем русские и, пожалуй, еще меньше, чем французы или англичане. Крайне трудолюбивый народ и не может быть особенно воинственным. Следует добавить, что этой нации и не свойственен дух жестокости. Это, скорее, черта южных европейских народов.

Чтобы сразу избежать читательского удивления нужно незамедлительно ответить на дежурные вопросы: а концентрационные лагеря? карательные акции против мирного славянского населения? массовые уничтожения евреев?

Все это было. Только нужно уточнить – как именно.

После окончания Войны союзные оккупационные власти (в основном американцы и англичане) вскоре стали крутить документальные фильмы с демонстрацией этих самых концлагерей с измученными до полусмерти людьми, грудами костей уничтоженных там славян и евреев, кучами вырванных у людей золотых коронок и прочими фашистскими зверствами.

Рядовые немцы в это не верили. Принудительно сгонявшиеся на подобные мероприятия люди полагали после первых просмотров, что все это фабрикации, лживая пропаганда победителей. Только со временем удалось доказать немецкому населению, что все так и было. И это вызвало искреннее чувство вины не только у того, но и у следующего за ним поколения.

Следует также подчеркнуть, что фашистская верхушка практически никогда не использовала армейские силы для карательных операций, расстрелов и тому подобного. Такая задача отводилась особым подразделениям, СС, прежде всего.

Наши фронтовики, ненавидевшие всех немцев чохом, все-таки всегда делали разницу между дивизиями СС, против которых приходилось действовать, и армейскими частями. Армейцы, отступая из русских поселков и деревень, домов не жгли и людей не трогали. Да и за время пребывания там вели себя без грубого хамства и насилия, так что местная публика нередко отзывалась потом об оккупации очень мягко: «Что же, и при немцах жили и работали». Эссесовцы оставляли за собой такие ужасные сцены, что даже самые робкие наши солдаты, увидев их, становились отчаянными бойцами.

Фашизм и немцы очень непростая тема, и эта тема с самого начала руководства нацией весьма беспокоила Фюрера.

Поражение кайзеровской Германии в Первой мировой войне воспринималось рядовыми немцами болезненно. Но хуже действовали репарации, которые ложились бременем на рядового немца, и это считалось не только унизительным, но и несправедливым. Все понимали, что они платят не за свою агрессивность, а за то, что передрались верхи, и потерявшая мужа немецкая мать с детьми ничем не хуже такой же француженки, которая получает пособие за ее счет.