Листьев медь - страница 4

Леник очень рассчитывал, что хотя бы через месяц он сумеет выбить неплохую загрузку для отдела, нужно было только слегка надавить на начальника комплекса Кэтэвана Ламидзе, хотя бы пошантажировав его Горчишным домом, но пока это не совсем удавалось, и доходили слухи, что Кэтэван собирается отдать заказ на имитацию нагрузки изделия КЛ14 в пригородный авиационный НИИ. Анпилогов немного надеялся, что его старый знакомый, бок о бок с которым он провел немало лет, откликающийся на кличку Явич, в прошлом – лицо высокопоставленное, хоть что-то посоветует ему. Но тот отнекивался. Леник разработал уже ряд планов по уговорам Кэтэвана, но практически все начинания в отрасли были пока приостановлены, и причина крылась не только в отсутствии топлива, причину понять было нельзя, хотя Леник многое подозревал, но никак не мог проверить. А то, что говорили в курилке, было настолько немыслимо и глупо, что не хотелось и слушать.

Во-первых, военпред прозрачно намекал, что «постоялец возвратился» и «вполне принят», во что Анпилогов так сразу не поверил – ведь совместно правившие чуть ни тридцать лет Нифонтов и Петруничев в конце капели и как раз перед сухостоем расстались, первый отправился в северный городок Нифонтовск, а второй и нынче сидит за красными башнями. А во-вторых, что уж и вовсе показалось Ленику невероятным, связист из корпуса руководства заявил, что Леник нынче окажется на коне, так как его бывшему заключенно-подопечному Явичу удалось доказать свою старую идею, за которую его когда-то и упекли на Ледосторов.

Положив черную округлую телефонную трубку, Анпилогов вытащил сигарету и принялся медленно пожевывать ее, оглядывая помещение отдела.

Первая территория отдела имитации – большая комната с эркером, выходящим на бывшее летное поле, была заставлена непомерно большими деревянными письменными столами и стульями с потертыми дерматиновыми спинками и сидениями. Начальнику отдела Анпилогову со своего места в углу комнаты было хорошо видно всю территорию. Стойки дискретной машины Обь – низкие, светлые, никого не загораживали, и перед столом начальника было пустое пространство, куда он иной раз вызывал сотрудников – поговорить.

У окна – и что за поза у нее такая? – как обычно стояла Ульяна и, разложив на широком гранитном подоконнике пустографку, рассеянно ее заполняла. Снаружи, буквально впритык к окну, рос густой клен. Крупные его листья, местами еще темно зеленые, а частично принявшие медный цвет осени, лежали прямо на подоконнике.

Леник, вообще-то, понимал, почему девчушка не хочет всаживаться, втесываться в свой старый стол, принадлежавший за долгую жизнь многим сотрудникам, исписанный еще фиолетовыми чернилами и порезанный местами от скуки перочинным ножом.

Уля совсем недавно закончила считающийся перспективным техникум типа «Л», и ее распределили сюда, в отдел имитации, а работы у отдела (впрочем, как в последнее время, негласно именуемое сухостоем, во многих КБ и институтах) нет уже весьма давно. Что поделать – с топливом скверно.

Девчушке скучно, она не привыкла к изощренному проведению рабочего времени, она не хочет втягиваться, даже и за стол садиться не желает.

Стол Ульяны находился перед рабочим местом Коли Демуры, и Леник не совсем без задней мысли ее туда посадил, поскольку Колю считал очень полезным человеком для работы в отделе, и ему хотелось Колю как-то устроить, что ли… Себя-то Леник в последние годы как-то подустроил: сочетался с женщиной, имевшей неплохую квартиру в центре столицы – на Набережной, напротив строящегося Дома властей – правда, у женщины были дети от прежнего мужа. Но Леник вырос в многодетной семье, где некоторые сестры-братья были приемными, да и себя он считал приемышем. И там, в этой квартире, оказалось привычно, шумно и не без громких скандалов. Правда, ему не очень нравилось, что жилплощадь этой женщины на втором этаже: неплохо бы и повыше.

Уля, пока не сумевшая «осесть», все стояла перед подоконником, вырастая тонкой спиной из пышной юбки, словно стебель с темной головкой. Демура смотрел на нее все как-то со стороны, например, стоя в эркере – пятиугольном выпуклом окне-балконе. С этой точки, наверное, хорошо был виден улин подоконник.