Б. Хелд анализирует распределение ролей в телепередаче «Перестройка: проблемы и решения», отмечая четкое деление участников по гендерному признаку: мужчины — политики и ученые — находятся в центре студии, заняты решением важных вопросов, их окружают молодые женщины-телефонистки, «наши девочки», отвечающие на звонки и периодически появляющиеся в камере, чтобы передать ученым мужам вопросы телезрителей [Heldt 1992:162].
«История семьи читается как история женщины. Модели, с помощью которых демография изучает процесс возобновления населения, построены на описании воспроизводства женской его части. У нас даже термина нет, обозначающего роль мужчины в этом процессе» [Тольц 1989:25].
О советской семейной политике и «женском вопросе» в 1970–1980-е годы см.: [Schmitt 1997: 201].
Подробнее о введении запрета на аборт сталинской Конституцией 1936 года см.: [Fitzpatrick 1999:152–155].
См. рассказ Н. Горлановой «Покаянные дни, или В ожидании конца света» (опубликованный в сб.: [Василенко 1991:7–31]) и рассказы Петрушевской «Новые Робинзоны» и «Гигиена» [Петрушевская 1993: 141–150,157–163].
«Со времени развода прошло два года, не так много, но ведь никто не знает, что Сашка со мной не жил! Мы спали в одной кровати, но он меня не трогал!.. Я ничего тогда не знала, и была ему даже благодарна, что он меня не трогает, я страшно уставала с ребенком…» [Петрушевская 1995:437].
«Он лез в кровавое месиво, в лоскутья, как насосом качал мою кровь, солома подо мной была мокрая, я пищала вроде резиновой игрушки с дырочкой в боку…» [Петрушевская 1995:438].
«Да, и от всего этого ужаса и разврата родился чистый, красивый, невинный Тимочка…» [Петрушевская 1995: 4391.