Литературная Газета, 6617 (№ 41/2017) - страница 13

Себя критиком я не считаю. Я скорее читатель, который имеет потребность писать о тех произведениях, что меня взволновали. Со знаком плюс или минус. Иногда возникает потребность поразмышлять, что происходит в литературе, чего ожидать… Критику я считаю необходимой. Это, как точно определил Белинский, самосознание литературы. Не приемлю лишь хамства. Но остроту, колючесть, смелость высказать нелицеприятное по отношению к произведениям авторитетов – приветствую.

– Одно время упорно говорили о том, что русская литература уже никогда не достигнет прежних классических высот и вообще измельчала. Что ты думаешь об этом? И мучило ли тебя когда-нибудь осознание того, что не напишешь, скажем, как Толстой или Достоевский? Хотя тебе, по-моему, гораздо ближе Чехов…

– Современникам всегда казалось, что литература мелка и гибнет. Это было и во времена Пушкина, и во времена Толстого, и во времена Аксёнова, Распутина… Всё нормально с современной русской литературой. Конечно, девяносто процентов написанного погибнет, канет в Лету, а процентов десять останется в истории, из них процентов пять будет читаться будущими поколениями. Скорее всего.

А что касается осознания… Когда я пишу, я уверен, что пишу самый великий текст со времён изобретения письменности. Потом, когда текст опубликован, эта уверенность исчезает, я понимаю, что это очередная неудача. Возникает новый сюжет, и приходится писать следующий текст.

– Читатель, пропуская через себя произведение, мечтает не то чтобы о счастливом конце, но духовно готовится к испытанию катарсиса, ждёт от писателя преодоления материала, победы гармонии над хаосом, какого-то светлого дуновения. В твоих же книгах зачастую концентрация горечи и беспросветности такова, что её трудно вынести. И к концу она только сгущается. Никогда не хотелось дать читателю надежду, что что-то может измениться в этом мире и к лучшему, что существует такая вещь, как счастье?

– Надежду хочется дать всегда. По-моему, у меня это нередко получается. Даже финал «Елтышевых» некоторые читатели восприняли, как довольно оптимистический, хотя и далёкий от гуманности… Но делать искусственные финалы, как, скажем, финал одного из моих самых любимых произведений – «Воскресения» Толстого, я считаю неправильным. Сколько бы раз я ни читал «Воскресение», мне всегда хочется, закрыв книгу, спросить: «А дальше? Ведь после этого и должно начаться самое важное. Как Нехлюдов будет жить после своего воскресения. Неужели действительно преобразится?» Абсолютное большинство произведений русской литературы имеет или трагический финал, или открытый. Такие финалы честнее.

– Пережить отсутствие счастья помогает юмор. Почему твои герои так редко смеются, в том числе и над собой?

– С юморком пишут очень многие. Позвольте мне быть в этом смысле на отшибе… Юмор, остроумие, даже сатира – довольно опасные приёмы. Шукшина, например, до сих пор воспринимают как автора рассказов про «чудиков». А рассказов про этих самых «чудиков» у него – я когда-то специально подсчитывал – четырнадцать, кажется. Но ярлык есть. Есть и целый термин – шукшинский юмор. Но лучшие вещи Шукшина – «Охота жить», «Там, вдали», «Алёша Бесконвойный», «Материнское сердце» и ещё многие и многие – обходятся без этого юмора… Шукшину нужно было прикрываться неким юмором, сатирой, чтобы их напечатали. Теперь этого, слава богу, делать не надо. По крайней мере – мне.

– Долгое время ты работал в «Литературной России», являлся заместителем главного редактора, а потом вдруг оставил газету... О причинах ухода спрашивать не буду, но поинтересуюсь – не тянет обратно в редакцию какого-нибудь литературного СМИ?

– Да, я больше десяти лет проработал в «Литературной России». Ушёл, когда сознание газетного работника стало заметно вытеснять сознание прозаика… В редакцию СМИ не тянет, а пишу разных рецензий, статей по-прежнему довольно много. Иногда, чтобы заработать на хлеб и кусок мяса, просто не могу не написать.

Роман Сенчин – прозаик, критик. Родился в 1971 году в г. Кызыле Тувинской АССР. Окончил Литературный институт им. А.М. Горького. Автор романов «Минус», «Нубук», «Елтышевы», «Информация», «Зона затопления», сборников рассказов «Иджим», «День без числа», «Абсолютное соло», «Изобилие». Роман «Елтышевы» входил в шорт-листы известных литературных премий, в том числе премии «Русский Букер десятилетия». Лауреат премии Правительства РФ (2012). За роман «Зона затопления» получил третью премию «Большая книга» (2015).