Литературная Газета, 6628 (№ 03-04/2018) - страница 24

Статью о Пушкинской речи Достоевского.

И последнее.

Душа бессонного Есина была сродни надзору ястреба, который парит высоко-высоко в мареве летнего неба, облетая своё подлунное царство… с земли, тот ястреб похож на маленький крестик, именно так – зорким распятием – он парил в поднебесье русской литературы… что ж, будем привыкать жить без него… первые сорок дней уже прошли.

Не пишется... Отчётливо понимаю, что прошлый роман отошёл, уже стал собственностью моих читателей, мною почти забыт, надо бы писать новый... Не пишется. Да и о чём писать? Где любовные истории, которые так легко и свободно случались и в жизни, и в романах, когда был моложе? Где новая идея, которой неизбежно должен дышать новый роман? В сознании и в душе только вопросы. Старость, она, видимо, гонит творческую тревогу, но разве обмельчала душа? Сознание, как чётки, перебирает, о чём можно было бы написать и что по-настоящему волнует. Герой настоящего классического романа должен быть, конечно, молод. А где опыт собственной молодой жизни? Она вся прошла в высокохудожественной подёнке, в библиотеках, в написании обещанных кому-то предисловий или статей и в страхе не сдержать данное слово. Ты король, что ли, или президент, чтобы слово держать? А как часто нарушали своё «честное слово» они. Но, Боже мой, как хочется новый роман! Как хочется снова поблистать и доказать всем, что возраст не помеха.

Роман «Не пишется», 2016 год

Читайте „Дневники“!

Литература / Литература / Сороковины

Доронина Татьяна

Теги: Сергей Есин , память

Талант, доброта и редкая, отсутствующая сегодня у всех душевная деликатность – это Сергей Есин.

Он ушёл так же «деликатно», как жил, словно стыдясь потревожить других, «отнять» у них время.

Когда в литературно-драматической редакции на Всесоюзном радио работал и руководил Сергей Есин, передачи выделялись широтой диапазона; привлекались лучшие авторы, оте­чественные и зарубежные. Подбор отличался прекрасным вкусом, Есин чувствовал сердцем заразительность и глубину автора и нужность той или иной темы.

Учившиеся в Литературном институте времён руководства Сергея Есина помнят поныне его заботу: надо студентов накормить и завтраком, и обедом, а потом уж требовать восприятия Божьих Даров и душой, и телом.

Есин в Литературном институте – это «особая» высота требований.

Для кинофестиваля «Литература и кино» в Гатчине он отбирал такие фильмы, которые нужны умам и сердцам зрителей, которые доходчивы и мудры, познавательны и одухо­творённы.

И, наконец, – «Дневники» разных и непохожих «эпох» знакомили читателя с «другой» страной, непохожей на ту, что обозначена предыдущим годом.

Он умел видеть, слышать, но совсем не умел лгать.

Обязательно читайте «Дневники» Сергея Есина и тогда вы заново откроете себя самого.

Утрата, потеря, необратимость ухода большого твоего современника отзывается болью и печалью.

Царствия тебе Небесного, Серёженька!

Что в имени…

Колумнисты ЛГ / Семь нот

Данилин Юрий

Михаил Плетнёв

Теги: Михаил Плетнев , концерт

Лучшего проводника в пространства мысли Сергея Васильевича Рахманинова, чем Михаил Плетнёв, не сыскать. Автор интересной трилогии о Рахманинове, посвящённой пианисту, писатель Владимир Крутов проницательно заметил черты, сближающие музыкантов: «… у них много общего: сдержанный характер, несуетность, молчаливость, независимость поступков и оценок, многотрудная внутренняя творческая жизнь и, как результат этой невидимой, но тяжкой работы – совершенство творений». В чём можно было убедиться на только что состоявшихся сольных концертах Плетнёва. Он удачно, на мой взгляд, выстроил программу в разнообразии стилистических приёмов композитора. Трагическое мироощущение Рахманинова близко Плетнёву. Его рояль был в эти вечера таким открытым, ранящим, таким философичным, а знаменитые плетнёвские «piano» и «pianissimo» прерывали дыхание. Экзистенциальные состояния Сергея Васильевича были не просто удачно восприняты пианистом, они принадлежали и ему тоже, итог его непрерывающихся раздумий, собственных размышлений и опыта. И, собственно, прошедшие концерты, по сути, были размышлениями за клавиатурой – очень искренними, глубокими, даже интимными. Завершение программы первого вечера Вальсом до-диез минор Ф. Шопена было удачным и не нарушило гармонии замысла. Чтобы понять и оценить личностное присутствие исполнителя в триумвирате «композитор–исполнитель–рояль» надо хотя бы раз в жизни послушать Михаила Плетнёва и Григория Соколова.