Литературная Газета, 6629 (№ 05/2018) - страница 18

В словах Юнхо выражена одна из основных тем романа: «Я уверен, что страх не рождается высоко над землёй, а поднимается из сердца». Действительно, автор много рассуждает о явлении страха. На протяжении всего произведения Хэхву и Юнхо сопровождают и тревога от ощущения пустоты собственного существования, и тоска по любви. Они, тонкие и ранимые, учатся быть бесстрашными в разлуке: «Пора было отправляться в путь. Я не испытывала страха. Наоборот, на душе было спокойно. Мне нечего было бояться. Дул холодный зимний ветер. Сейчас он свирепствовал, разрывая облака, но я знала: когда придёт время, он станет тёплым, из него уйдёт злоба. Я повернула лицо навстречу его порывам».

Текст романа насыщен подробностями и пояснениями, касающимися культурной жизни корейского народа за последние десятилетия: «Образ сагвабэ», «…в заведении типа цимдильбана». Любопытен и выразителен язык автора. Книга написана экспрессивно, в ней встречаются частые риторические вопросы, повторы и восклицания, а также парадоксальные афоризмы: «Если тебе больно, ты лжёшь, что не чувствуешь боли, если опьянел, ты лжёшь, что ты трезв как стёклышко, даже если ты умер, лги, что ты жив…».

Именно в обычных бытовых сценах явственнее звучат голоса героев, ярче ощущаются их переживания. Плоть книги – потоки размышлений центральных персонажей, не прерывающиеся до последней страницы. Иногда их монологи переходят в точные и образные наблюдения: «…море бывало тёплым, словно объятия матери, или прозрачным, как улыбка невинного младенца, а могло и пошалить, точно клоун, корчащий забавные рожи».

Роман «Цирк» – калейдоскоп судеб и событий, каждое из которых иллюстрирует социальные, психологические и нравственные проблемы в отношениях между людьми разных национальностей в сложную эпоху глобализации.

Оксана Судьина

Пиши правду и не лукавь...

Литература / Библиосфера / Писатель у диктофона

Теги: Михаил Годенко , интервью , поэзия

Проза – более ответственное дело, чем поэзия, – считает Михаил Годенко

Старейший писатель России вспоминает о до сих пор близкой Великой Оте­чественной войне и размышляет о писательском ремесле.

– Михаил Матвеевич, кем вы больше себя ощущаете – поэтом или прозаиком?

– Конечно, прозаиком. Хотя мои отношения с литературой всегда складывались очень интересным образом. Первой я начал писать всё-таки прозу. Потом, классе где-то в пятом, у меня пошли стихи. Но по-настоящему я начал их писать в то время, когда началась война с фашистами в Испании. В вой­ну как раз такие вещи лучше всего и пишутся. Уже во флоте я стал местным «классиком». Писал в разные флотские газеты, в том числе и такие, как «Огневой щит». Потом, уже после службы во флоте, поступил в Литературный институт на семинар поэзии. А впоследствии всё-таки пришёл к выводу, что проза – это более сильное и ответственное, чем поэзия, дело. По молодости мы, конечно, все занимаемся поэзией. А затем переходим к прозе, которая требует капитального знания жизни. Судьба моя это только подтвердила.

– За литературным процессом следите?

– Конечно, слежу. Я постоянно читаю два издания – журнал «Наш современник» и газету «Советская Россия».

– Какую книгу вы считаете главным произведением своей жизни?

– Конечно же, роман «Минное поле». Кстати говоря, я его написал всего за 53 дня.

– Как восприняли его выход ваши коллеги?

– Прекрасно восприняли. Он получил очень высокую оценку. Сначала я eго отнёс в журнал «Октябрь», главным редактором которого был Всеволод Кочетов. Но он там несколько лет пролежал неопубликованным. В итоге его напечатал журнал «Москва». Я никогда не забуду главного редактора этого журнала, который по прочтении романа мне сказал: «Мне хочется вас обнять и расцеловать». Но мне не дали за этот роман Государственной премии СССР, хотя многие крупные произведения при меньшем весе такие премии получали.

– Ваш творческий метод?

– Соцреализм. Впрочем, сам я никаких методов не признаю. Я считаю, что нужно в этом вопросе придерживаться одного правила: пиши правду, не лукавь. Или, как у нас говорят на Украине, «пиши – як було».