Литургия смерти и современная культура - страница 23

Чтение Апостола

Таким образом, в конце богослужения в Слове Божием мы слышим объявление и провозглашение этой конечной победы и исполнения. «Ибо если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним. <...> Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде. Потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облака, в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем» (1 Фес 4:14,16-17). Я не помню из своих студенческих лет научное объяснение этого текста апостола Павла. (Мне кажется, что он должен быть полностью демифологизирован, но даже тогда он вряд ли будет иметь смысл для «современного человека».) Каков же смысл этих странных слов — глас Архангела, труба Божия? Почему облака? Что за облака? Может быть, какая-то древняя мифология? Я не знаю. Но одно я знаю точно. Я знаю, что каждый раз, когда я читаю или слышу этот текст, особенно на погребении, я слышу человека, видевшего, знающего что-то такое чудесное, такое невероятное и потрясающее, такое несказанное, радостное и прекрасное, что у него просто нет слов, чтобы передать это, ибо таких слов не существует. Как ребенок, переполненный впечатлениями, он использует бедные человеческие слова, надеясь, что они хоть как-то передадут нам эту радость, это торжество. И я знаю также, что можно всю жизнь потратить на изучение «христианской идеи смерти» и «христианской доктрины воскресения» и писать об этом книги, не понимая, что все уже сказано, явлено, дано раз и навсегда в простом, детском утверждении: «и так всегда с Господом будем». В этом — все христианство.

Евангелие

«Аллилуиа! Аллилуиа! Аллилуиа!» со стихом, заканчивающим прокимен: «Блажен, егоже избрал, и приял еси Господи!», и после этого — чтение Евангелия, которое, по крайней мере теоретически, заканчивает церковную часть погребения. О прощании с усопшим и процессии к могиле я буду говорить в следующей лекции, в контексте второго, гимнографического слоя православного погребения, переносящего нас в другое измерение «литургии смерти», туда, где мы молимся за усопших. Однако в церкви, во время этой остановки в середине погребения, перед тем, как нести гроб на кладбище, последние слова, которые мы слышим, — это слова Христа: «Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную; и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь. Истинно, истинно говорю вам: наступает время и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут» (Ии 5:24-25). Это тот «слой» погребения, который я называю «слоем Великой Субботы».

До сих пор мы говорили почти исключительно о погребении, которое по самой своей природе уникально и неповторимо тем, что, при нормальных обстоятельствах, подразумевает присутствие тела усопшего. Теперь же мы обратимся к другому аспекту православной «литургии смерти», а именно к поминовению усопших, молитве за них, что, как мы знаем, занимает важное место в нашей литургической традиции и в литургической жизни Церкви. Скажу вам сразу: для изучающего православное богослужение эта конкретная область представляет не только большие трудности (главным образом из-за почти полного отсутствия серьезных исследований), но и большую опасность. С одной стороны, «поминовение усопших» — молитва за усопших — безусловно, является неотъемлемой частью церковной традиции, но с другой — именно здесь (более чем в какой-либо другой литургической области) смысл традиции чрезвычайно легко искажается и извращается, и любая попытка (а именно этим мы сейчас и занимаемся!) очистить истинную традицию от извращений легко может привести к громкому скандалу. (Никогда не покушайтесь на поминовение усопших! Вы рискуете если и не жизнью, то, по крайней мере, жалованьем!)

Таким образом, здесь, в этой области, мы сталкиваемся с двумя могущественными силами — древней, но никогда не умирающей «религией мертвых» и «культурой», которая (независимо от формирующего ее мировоззрения) всегда чувствует для себя опасность в том, что я ранее назвал «христианской революцией». Но поскольку мы никак не можем обойти эту тему стороной (иначе наш семинар оказался бы неполноценным), то продолжим разговор на эту тему и для начала решим, с чего начать, придав таким образом нашему обсуждению последовательность и упорядоченность. Мне кажется, что начинать лучше всего с того второго «слоя» погребения, о котором я лишь упомянул в прошлой лекции и который, как я уже говорил, состоит почти полностью из гимнографии.