Литва: рассеяние и собирание - страница 7
И поспешите: холодно. Я от простуд не пользую.
>Адам исчезает в толпе.
>Квартира Мицкевичей. Комната, где давно не убирали. Целина лежит в постели, она стонет и мечется. Над ней склонился Мистр, и Адам нервно ходит по комнате, курит.
Адам. Сначала они твердили о послеродовой истерии, потом — что схизофрения, теперь они сами не знают. Царапается, воет, не узнает людей…
Мистр. Не дуйте на меня дымом. Терпеть не могу.
>Адам гасит цигаретту. Трет озябшие руки.
Адам. Вы хотя бы предполагаете, что с ней?
Мистр. Окаменение. Переслоились плоть и душа.
Адам. Что делать?
Мистр. Расшевелить душу. (Склоняется над Целиной и едва слышно бормочет что-то. Затем впивается ей в губы и начинает рычать вместе с ней.)
Адам (остолбенев). Пан Анджей… (Делает решительное движение к постели.) Что вы с ней делаете?..
>Целина сбрасывает с себя Мистра и садится в кровати.
Мистр (в изнеможении). Конфету.
Адам (в растерянности). Что?
Мистр. В ящике стола. Заперто от детей. Ключ — в кармане халата…
>Адам пытается выдвинуть ящик, но он и в самом деле заперт. У Целины в кармане халата находит ключ. Отперев ящик, вынимает коробку конфет.
Скорее.
>Адам спешит подать Целине конфету, но Мистр грубо перехватывает ее. Отправляет ее себе в рот и ложится крестом на полу.
Целина. Адальку, что за ужас мне снился…
Адам (в волнении целует ей руки). Целина, Целинка…
Целина. Как же мне было страшно. Я плакала, но ты не шел. Где Марыся, где Владек?
Адам. У Зоси.
Целина. Ты отдал детей Зосе?
Адам. Только на ночь, утром она приведет.
Целина. И Геленку отдал?
Адам. Целина, у тебя был припадок.
Целина(замечает лежащего на полу Мистра). Адам, кто там лежит?
Адам. Доктор.
>Пауза.
Целина. Завтра у Марыси гимнастика. Я еще прилягу (ложится).
Адам. Как ты?
Целина. Очень хочу спать. Когда Зося придет, я услышу. Ты утром спи, не вставай, я все сама сделаю, отведу ее на гимнастику.
>Целина засыпает, едва склонив голову. Адам заботливо укрывает ее.
Мистр. Там остались еще конфеты?
Адам(подбегает и помогает ему подняться). Пан Анджей, я так благодарен… моя радость не выразима словами…
Мистр. Я бы подкрепился…
Адам (подает конфету). Скажите, чего ей теперь нельзя?..
Мистр. Одно ясно, она еще не вполне здорова. Но и не так больна, какой я застал ее вначале.
Адам. Какое сравнение…
Мистр. Однако еще и не вполне здорова.
>Оба садятся за стол.
Адам. А что у ней? Какая это болезнь?
Мистр. Зло! Оно гнетет душу… А душа, противясь, мешает обращению крови.
Адам. Какое зло?
Мистр. Что-то не так она сделала. В своем прошлом теле.
>Пауза.
Адам. В каком теле?
Мистр. Львином. Она была самка.
>Адам тревожно оглядывается на спящую Целину.
Адам. И что не так она сделала?
Мистр. В подробностях не скажу. Возможно, растерзала кого-то. Не того.
>Пауза.
Адам. Сударь, я так счастлив… Что с вами не разминулся… что вы не преминули ее осмотреть…
Мистр (встает). Надобно и вас осмотреть.
Адам. Я здоров…
Мистр. Чувствую: старость и предрасположенность к авангарду, но я обязан узнать более.
>Внимательно смотрит на Адама. Целует его. Адам противится, пробует вырваться. Замирает. Мистр отпускает его.
Мистр. У вас ожог. От костра.
>Пауза.
Адам. Ожог?..
Мистр. Душа еще помнит о пламени и страшится тепла, потому вы так мерзнете. (Садится.) Благословенна будь, Иоанна, Орлеанская де́вица, в новом своем обличье.
>Адам делано улыбается.
Адам. Шутить изволите…
Мистр. Не надо стыдиться, Адам, ее плоть была весьма недурна.
>Целина издает тихий стон. Адам подбегает к ее постели, поправляет одеяло. Возвращается к столу. Глядя на Мистра, подбирает слова.
Адам. Сударь… (Овладевает голосом.) Чувствую, что вы меня за руку ведете в миры, о которых я помышлял, но никогда их всерьез не касался. Посему я желал бы знать, кто мой вожатый?..
Мистр (берет конфету). А я бы подкрепился.
Адам. И почему непременно я?
Мистр. Приходилось вам слышать о маршалах Божиих?
>Адам трясет головой.
Об одном наверняка приходилось… Родился в Вифлееме, дух испустил на кресте в Иерусалиме. Все пустил на самотек, и вышла в итоге — вера со множеством искривлений. Полководец он был неважный — оттого-то и потерпел! А сам устранился от борений… Ни умер, ни возродился, вывернулся из еврейской кожи и потом еще жил не однажды, но уже не так откровенно… (