Ллойд Джордж - страница 2

О знаменитых людях, не учившихся в гимназиях и университетах, в сахарных биографиях обычно рассказывается, как они в первой молодости восполняли упорным трудом пробелы своего образования, как работали по ночам «при свете сальной свечи», — трогательная свеча эта в таких случаях совершенно обязательна. Должно заметить, что поклонники Ллойд Джорджа, даже самые восторженные, вообще не очень распространяются о его любви к науке. Как известно, ученостью прославленный министр далеко не блещет. Жорж Клемансо как-то сказал об одном современном государственном деятеле, что деятель этот был бы самым невежественным из людей, если бы на свете не было Ллойд Джорджа. В духе этой шутки выразился не так давно и один из сотрудников британского премьера, сказавший в порыве раздражения: «Я предполагаю, что мистер Ллойд Джордж умеет читать. Но, во всяком случае, он никогда этого не делает». Такая репутация бывшего главы правительства может считаться твердо установленной. Тем не менее «свечу» я в одной из его биографий (у Спендера), к некоторому своему удовлетворению, нашел. Для получения звания стряпчего требовались познания во французском языке, и биограф умиленно рассказывает, как юный Дэвид по ночам, при свете свечи, читал по-французски Эзопа, — почему именно Эзопа, не знаю. Экзамен он выдержал 18 лет от роду, после чего стал не без успеха заниматься адвокатурой.

С ранней юности Ллойд Джордж занялся и публицистической деятельностью. В местной «валлийской газете он писал политические статейки, которые подписывал: Брут. По этому псевдониму нетрудно судить о взглядах молодого Ллойд Джорджа. О них мы имеем сведения и от одного из друзей его юности, с которым будущий премьер в первый свой приезд в Лондон делил каморку на чердаке. Этот человек рассказывает, что ни одна из лучших правительственных речей его знаменитого друга не идет в сравнение с теми речами, которые произносил молодой Ллойд Джордж, сидя на краю их общей постели (для двух постелей в каморке места не было). О чем он говорил? О том, о чем естественно было говорить талантливому, страстному юноше, вдобавок нонконформисту, вдобавок полуголодному, вдобавок честолюбивому почти до безумия. Он говорил о несправедливости общественного строя, о борьбе за освобождение мира, о светлом будущем человечества, о многом другом. Можно высказать предположение, что в юношеских речах Ллойд Джорджа было и «натравливание одной части населения на другую», — под соответствующую статью закона при особенном желании нетрудно было бы подвести и некоторые речи, сказанные им много позднее.

До нас, кстати сказать, дошел и дневник молодого Ллойд Джорджа. Из дневника этого я приведу только одну запись. Впервые побывав в парламенте на заседании палаты общин, 18-летний мальчик написал: «Должен сказать, я смотрел на это собрание приблизительно так, как Вильгельм Завоеватель на Англию в пору своего приезда к Эдуарду Исповеднику: как на область своего будущего владычества. О, суета!»...

В частной жизни будущего Вильгельма Завоевателя сказочного совсем не было. Ллойд Джордж очень рано женился. Были серьезные препятствия. Он был нонконформист, она — методистка. Он был бедняк, она — «дочь состоятельного фермера». Состоятельный фермер долго не хотел выдавать Мэгги за голыша с репутацией повесы. Но у Мэгги была тетя, — тетя с самого начала все предвидела: «Мэгги, держись за Дэвида, он далеко пойдет...» Состоятельный фермер уступил. Ллойд Джордж женился, переехал в город, который не в шутку пишется Pwllheli, и основал там свою газету под названием «Труба Свободы».

Затем все пошло гладко. «Труба Свободы» гремела. Земляки оценили и блестящее красноречие Ллойд Джорджа. Старожилы еще помнят, как он, бегая по дорогам, упражнялся без слушателей в ораторском искусстве. В парламенте освободилось место. Бойкий редактор был выставлен либералами и прошел большинством 18 голосов. Вильгельм Завоеватель появился в палате общин уже не на местах для публики. Престарелый Гладстон, который, кажется, его недолюбливал, как-то выслушал пылкую речь Ллойд Джорджа и затем разгромил ее. Это было громадным успехом для 25-летнего депутата: его счел нужным разгромить сам «великий старец»!.. Так, на наших глазах Пуанкаре своей полемикой утвердил Леона Блюма в звании лидера социалистов. К концу первой парламентской сессии Бальфур, обедая с друзьями, к их удивлению, сказал, что считает валлийского депутата главным светочем молодого поколения.