Locus Solus - страница 4

Принявшись быстро расти под чередующимся действием дождя и жаркого солнца, растение выпустило на свет маленькие бледно-желтые цветочки, которые были с тщанием собраны, высушены и тотчас же предложены царице, дошедшей тогда уже до крайней степени умственного затмения.

Принятое ею лекарство мгновенно оказало свое действие. Дюль-Серуль почувствовала наконец облегчение, вновь обрела разум и свойственные ей справедливость и доброту.

Опьяневший от радости народ устроил пыш ную благодарственную церемонию «Объединителю», и, желая предотвратить новые приступы, люди решили с помощью регулярного полива продолжать взращивать таинственное растение, оставив его в силу суеверного почтения в руке статуи. Никто не осмелился пересадить его семена в другое место, так как растение это до того времени не было никому известно в тех краях и люди могли лишь предположить, что принесенное по воздуху ураганом из дальних стран семечко упало на правую руку идола и проросло в плодородной земле благодаря дождю.

Согласно всеобщему мнению, всемогущий «Объединитель» сам вызвал циклон, сделал так, что семечко долетело до его руки, а затем дал ему и прорасти.

Эта история была самым интересным местом в повествовании Ибн Батуты для путешественника Эшноза, который по прибытии в Томбукту поинтересовался судьбой «Объединителя».

Между объединившимися ранее племенами произошел раскол, в результате которого идол лишился какого бы то ни было значения, был с позором убран с главной площади, низведен до положения простой достопримечательности в числе реликвий одного из храмов и давно забыт.

Эшнозу удалось увидеть его. В руке мальчик все еще держал достославное растение — усохшее и сморщившееся, которое когда-то, как удалось разузнать исследователю, в течение нескольких лет сдерживало очередные приступы Дюль-Серуль, пока в конце концов она полностью не излечилась. Обладая познаниями в ботанике, которых требовала его профессия, Эшноз определил в этом древнем растительном остатке стебель artemisia maritima и припомнил, что если его принимать в очень малом количестве в виде желтоватого лекарства, именуемого цитварным семенем, высушенные цветы этого лучистого растения действительно становятся очень сильным средством, вызывающим месячные. Лекарство это извлекалось из единственного скудного источника в малых дозах и в самом деле все время благотворно действовало на Дюль-Серуль.

Полагая, что «Объединителя» в его теперешнем заброшенном состоянии можно приобрести, Эшноз предложил за него немалую цену, которая тут же была принята, а затем привез в Европу эту необычную фигурку, возбудившую живой интерес Кантреля своей историей.

Сам Эшноз не так давно умер, завещав «Объединителя» своему другу в память о выказанном им интересе к старинному африканскому идолу.

Наши взгляды, устремленные на мальчика-символ, окруженного теперь в наших глазах, как и усохшее растение, ореолом самой яркой славы, вскоре нашли для обозрения новый объект в виде трех прямоугольных горельефов, вырубленных прямо в камне нижней части возвышавшейся глыбы с углублением для фигурки.

Перед нами между землей и площадкой, на которой стоял «Объединитель», одна над другой горизонтально располагались эти три нежно раскрашенные плиты, уже кое-где выветрившиеся, и так же, как и вся каменная глыба, создавали впечатление глубокой древности.

На первом горельефе была изображена молодая женщина на покрытом травой поле в восторженной позе с тяжелой охапкой цветов в руках, вглядывающаяся в виднеющееся на горизонте слово ТЕПЕРЬ, начертанное узкими облачками, мягко изгибающимися под дуновением ветра. Несмотря на стертость, нежные и яркие цвета видны были повсюду, четче всего проявляясь на облаках, усыпанных красными отблесками вечерней зари.

Чуть ниже на второй скульптурной картине видна была та же незнакомка в прекрасно обставленной зале, извлекающая через прореху из синей, богато расшитой подушки одноглазую марионетку в розовом костюме.

На третьей части, у самой земли, изображен был одноглазый человек в розовых одеждах — живое отражение марионетки, показывающий нескольким зевакам среднего размера кусок зеленого мрамора с прожилками, в верхней части которого с заделанным в него наполовину слитком золота было выгравировано легкими штрихами слово