Лодки уходят в шторм - страница 21

стр.

Видя, как мается Сергей, Кожемяко ругал себя за то, что взял его в такой опасный и тяжелый рейс. И чтобы парень не раскис окончательно, поручил ему откачивать помпой воду из трюма…

Светало. Рваные серые тучи торопливо бежали по небу.

— Земля! — хрипло крикнул вдруг Сарайкин. — Справа по борту земля!

Все всмотрелись в предрассветную мглу. Впереди темнела ровная полоска земли. Ветер гнал рыбницу к ней. Вскоре рыбница вошла в залив. Штормовик Кузьма убрал паруса, загрохотали, плюхнулись в воду оба якоря.

— Должно быть, Мангышлак, — сказал Кузьма, раглядывая несколько плоскокрыших домиков на берегу.

— Н-да, занесло, — с досадой покачал головой Сарайкин.

„А куда все-таки нас занесло? Где мы находимся? — напряженно думал он. — На юго-западном побережье полуострова Мангышлак, принадлежащего миллионеру Дубскому, расположен форт Александровский. Там есть маяк. В такой шторм маяк должен светить и днем. Маяка не видно. Стало быть, рыбницу прибило не к Мангышлаку, а выше, к северному побережью Мангышлакского залива. Конечно, так оно и есть. Тогда, значит, на Астрахань надо идти на норд-вест“.

В заливе было сравнительно тихо, и Кожемяко решил переждать бурю. Люди еле держались на ногах, надо было дать им отдохнуть. К тому же который день не ели горячей пищи. Но ребята отказались от горячей пищи: кто ее будет готовить? Лучше поспать лишний часок.

Первым проснулся Сарайкин, почувствовав что-то неладное. Быстро поднялся на палубу: было темно, и лодку несло по волнам в открытом море. Сарайкин кинулся к якорным ящикам. Оказывается, обе якорные шейны — канаты — оборвались…

— Полундра! Аврал! — крикнул Сарайкин в люк.

Все повскакали с мест. Сарайкин зло чертыхался. Ну, салаги, ясное дело. А он-то, он и Кожемяко, как они могли продрыхнуть весь день до ночи и не почувствовать, как оборвались якоря, как понесло рыбницу? Куда их несет? Где они? На небе ни единой звезды! По характеру ветра определили: дует зюйд-вест. Значит, рыбница пересекает море и подойдет к берегу в районе между… Порт-Петровском, дельтой Сулака и островом Чечень! Прямо в руки деникинцев!

Сарайкин мгновенно принял решение и скомандовал:

— Поднять форбрамстаксель[5]! Ослабить шкоты гротбом-брамфала[5]!..

Он выкрикивал непонятные Сергею морские термины, а Кожемяко, Кузьма и матросы бросались их исполнять.

Вот на передней мачте поднялся треугольный боковой парус, лодка повернулась, стала боком к ветру и резко накренилась правым бортом…

В кромешной тьме чуть левее кормы замигал далекий огонек: маяк форта Александровского! Теперь-то у штурмана Сарайкина появился точный ориентир для определения местонахождения и курса лодки: они удалялись от Мангышлака на юг!

Снова зазвучали морские термины, похожие на заклинания, штормовик с помощниками кинулись к шкотам, Коже-мяко налег на руль, рыбница, чуть не черпая бортом воду, развернулась и легла на обратный курс.

Сарайкин подошел к Кожемяко:

— Что будем делать?

Оба они прекрасно знали, что форт Александровский — деникинская морская база. Конечно, в случае чего можно прикинуться артелью рыбаков, застигнутых и заброшенных сюда штормом. Кстати, в трюме лодки есть полный комплект рыболовецких снастей. Надо сложить их на палубе.

Решили идти к форту, но, не заходя в форт, лечь курсом на Астрахань.

Так и сделали. Поутру миновали форт и пошли на Астрахань.

После полудня, когда берег скрылся из виду, погода резко переменилась. Ветер мгновенно стих, небо очистилось, море позыбило и заштилило. Еще недавно такое грозное, ревущее, вздыбленное, теперь оно лежало тихое и спокойное, нежась под лучами солнца, — даже мелкая рябь не пробегала по его тусклой зеркальной глади.

Паруса обвисли, как тряпки на просушке, и лодка беспомощно остановилась.

— Уже пришли? — высунулся из люка Сергей, отдыхавший после дежурства.

— Хе! — хмуро усмехнулся Кузьма. — Штиль!

— И надолго это?

Кузьма послюнявил палец, подержал его, подняв кверху, и неохотно ответил:

— Кто его знает? Может, на день, может, на два, а может, на неделю… Вон салаги загорают. Ступай и ты… — И он кивнул на бак, где двое молодых матросов, раздевшись по пояс, подставили спины ласковому вечернему солнцу.