Логово - страница 34

– Мы завалили ее, – внезапно заговорил старик, голос его на время обрел четкость. – Долго с сынками караулили… Хотел доказать, что не врем… Она не испугалась. Хотела спикировать на нас… Только три «семеры» в корпус и очередь в крылья ее угомонили… Фон правда у нее неслабый. Мы подбили ее возле Посада. Она в пикапе, возле кафе «У Арама». И пацаны где-то там остались. Я на секунду отвернулся – а их нет. Увидел что-то. Побежал… Себя не помню… мозги помутились. Очнулся уже здесь. Надо сходить за ними…

– Да что он несет? – не поверил Василий. – Кого они подстрелили? И что за пикап? Я работающей машины хрен знает сколько не видел…

Он не знал, что старый хрыч недавно отремонтировал «Тойоту»-пикап и она стояла в гараже примерно в километре отсюда – там, где была большая станция техобслуживания, при ней армянское кафе и небольшой магазинчик. А вот Малютин про это слышал.

– По мне, это на бред не похоже, – не согласился биолог. – Он просит сходить за его сыновьями, с которыми что-то случилось.

Длинная тирада, видимо, истощила силы Никитича, и, когда они снова посмотрели на него, пожилой охотник лежал без движения. Только по слабому дыханию можно было понять, что он жив.

– Сознание потерял?

– Больше похоже на сон, если я хоть что-то понимаю, – Марина приподняла веко охотника и посветила фонариком. Тот забормотал бессвязные слова, но не очнулся. – Думаю, это связано с шоком. А ты как считаешь, Коля?

В другое время Малютин усмехнулся бы тому, что она так назвала его. Но в этот момент он боролся с внезапно подступившей дурнотой: вид кровавой раны сыграл свою роль. Паршиво она выглядела.

– Что-то мне нехорошо, – ни к кому конкретно не обращаясь, объявил он и побрел в санузел, где его чуть не вырвало. Держась за ржавую трубу, он почувствовал, как в глазах все расплывается.

«Не похоже на лучевую. Но плохой знак. Похоже, посадил на консервах желудок».

Когда он вернулся в хранилище на первом этаже, там уже была целая толпа – пять человек, не считая Марины. Все мужики, и все, как один, здоровые, плечистые. Все эти ребята более-менее умели стрелять и были в поселке неофициальной милицией. Малютина они не любили, а он отвечал им взаимностью.

– Где дед? – услышал биолог знакомый голос со стороны коридора. – Какого черта у вас тут вообще творится сегодня?

И точно: Семеныч собственной персоной зашел в помещение. Староста был в камуфляже (скорее, в форме охранника, чем военного) и при своей любимой кобуре, которую он иногда носил как символ власти. Следом вошел Максим Бураков, его помощник, с помповым ружьем в руках.

– Я ему в подсобке постелила, – отвечала кладовщица. – Завтра перенесем его в медпункт, но пока нельзя, нужен покой. Вроде лучше ему. Лев Тимурович сказал, что жить будет. Рана, конечно, грязная и рваная, но неглубокая… Остальное – ушибы, ссадины и сотрясение мозга. Похоже, от падения.

– Что за животные его подрали?

– Врач сказал, что на волков и собак не похоже.

– А сам он что говорил?

– Говорит: так и не понял, что это было. Мол, темно было. Но в пистолете у него всего два патрона. Похоже, в кого-то стрелял, хотя сам не помнит.

– Чепуха какая-то. Быть такого не может. И где Борис с Алексеем?

Ох уж этот Семеныч. Как и все люди его поколения, не признававшие Интернет, он считал мир простым и однозначным, не имеющим места для «небывальщины». Именно поэтому Малютин не стал излагать ему свои догадки. «Того и гляди смирительную рубашку наденут».

– Говорит, что они пропали уже тут, в двух шагах от поселка. Возле кафе, – ответила Марина на полтона тише. – Надо сходить за ними. Как бы чего не случилось…

– Ни за что, – отрезал Семеныч. – Только утром. Никто на ночь глядя из деревни не пойдет!

Его мордовороты молча покивали, косясь то на окно, то на шлюзовую дверь. Им было явно ссыкотно выходить за порог.

– Утром спасать будет некого, – произнес Малютин, и все повернулись к нему. – Если они еще живые. Или кровью истекут, или замерзнут, или дозу получат. Есть желающие пойти со мной?

Никто не заметил, как он минуту назад, проходя мимо стеллажа, опрокинул в себя из банки сто миллилитров спирта, предназначенного якобы для протирки микросхем, но который Василий явно приготовил для себя.