Логово Костей - страница 8

— Аверан, проснись! — мягко произнес Габорн. — Мы у Пасти Мира.

Аверан приподняла голову, и Габорн взял свой мешок с доспехами, служивший ей все это время подушкой. В мешке помимо всего прочего лежал и его боевой молот с длинной рукояткой.

Биннесман поднялся на ноги и заковылял к пещере, используя свой посох вместо костыля.

— Этой ночью мне приснился странный сон, — прошептала Эрин Коннал Селинору, когда они спустились к ручью напиться.

Ручей этот протекал в Южном Кроутене, примерно в тысяче миль к северо-востоку от того места, где находилась Аверан. До рассвета оставалось еще по меньшей мере полчаса, а небо уже тлело серебром на горизонте. Предрассветный воздух был наполнен прохладой, землю покрывала обильная роса.

— Странный сон, — повторила Эрин.

Она с подозрением взглянула на рыцарей из Южного Кроутена, сворачивавших лагерь неподалеку. Капитан Гантрелл, худощавый темноволосый человек с фанатичным блеском в глазах, подгонял своих людей, надоедая им указаниями, словно забыв о том, что сворачивать лагерь — самое привычное дело для солдат.

— Сметите грязь с той палатки перед тем, как класть ее в повозку! — говорил он к одному солдату. — Ты неправильно заливаешь костер! — кричал он другому.

В ответ он получал лишь угрюмые взгляды. Эрин было ясно, что войско его недолюбливает.

Только теперь, когда все вокруг были заняты своей работой, Эрин впервые с прошлой ночи решилась поговорить с мужем. Удостоверившись, что никто не обращает на них внимания, они спустились к воде. Здесь можно было спокойно разговаривать, не боясь быть услышанными.

— Тебе приснился сон? — переспросил Селинор, слегка приподнимая бровь. — А что в этом необычного? — он беззаботно опустил свою флягу в мелкий поток, будто не замечая, что они окружены людьми Гантрелла, которые обращались с наследным принцем и его молодой женой как с пленниками.

— Мне кажется, это был не просто сон, — призналась Эрин. — Я думаю, это было видение, — Эрин задержала дыхание, ожидая его реакции. Насколько она знала, каждый, у кого были видения, проявлял и другие признаки сумасшествия.

Селинор помолчал, глядя в кружку.

— Кем было послано это видение? — тяжело спросил он наконец.

Он ничего не хотел знать о безумных видениях своей жены.

— Помнишь, как вчера я уронила свой кинжал в круг огня в Твинхавене? Едва огонь коснулся кинжала, тот исчез. Он прошел через врата в Другой Мир.

Селинор кивнул, но промолчал. Он смотрел на нее с подозрением, но не хотел прерывать ее рассказ.

— Ночью мне приснилось некое существо из Другого Мира, похожее на огромную сову, живущую в пещере под раскидистым деревом. Она держала мой кинжал в клюве и разговаривала со мной. Она меня предостерегала.

Селинор наполнил кружку и перевел дыхание. Как и большинству людей, ему становилось не по себе, когда речь заходила о Другом Мире. Другой Мир был населен легендарными существами, такими как Светлейшие, но также и легендарными чудовищами, такими как ящерицы, которых пламяплеты Раджа Ахтена вызвали в Лонгмоте, или Темный Победитель, которого они впустили в Твинхаван.

— И о чем это… существо предупредило тебя?

— О том, что Темного Победителя нельзя истребить. В его теле сокрыт нечистый дух, сущность настолько угрожающая и ужасная, что вселяет страх даже в сердца Светлейших. Имя этому созданию локус, а все вместе они называются локи. Из всех локи этот — один из самых могущественных. Имя ему Асгарот.

— Если ты убеждена, что этот Асгарот опасен, то почему ты говоришь шепотом? Почему не сказать об этом открыто, не прокричать всему миру, предупреждая об опасности?

— Потому что Асгарот может быть рядом, — прошептала Эрин.

По стволу ближайшего к ним дерева стремительно взлетела белка и пропала в ветвях. Эрин бросила быстрый взгляд в сторону дерева и продолжала:

— Можно только уничтожить тело, которое служит пристанищем этому духу. Так, как Миррима умертвила Темного Победителя. Но истребить Асгарота невозможно. Оторвавшись от тела, локус ищет нового хозяина, недоброго человека или животное, в котором он может поселиться, чтобы управлять им.

Она помолчала, давая ему возможность подумать над ее словами.