Локомотив 38 из племени оджибуэев (в переводе Владимира Муравьева) - страница 2
— Ну, может, «форд» с кузовом? - предложил я.
— Это что, самый лучший автомобиль? - спросил он.
— А вы хотите самый лучший?
— Как же иначе? - удивился он.
— Тогда не знаю, - сказал я. - Самый лучший денег стоит.
— А какой самый лучший? - спросил он.
— Ну как, - сказал я, - некоторые считают, что самый лучший - «кадиллак». А другие - что «паккард». В общем, и тот и другой ничего себе. Я даже не знаю, который лучше. «Паккард» на шоссе - это настоящая красота, но и «кадиллак» тоже красивый. Я уж их там навидался, этих классных автомобилей.
— Сколько стоит «паккард»? - спросил он.
— Тысячи три долларов, - сказал я. - С хвостиком.
— Его можно сразу купить? - спросил он.
Я даже с табурета соскочил. Послушать - просто полоумный, но я-то знал, что нет.
— Слушайте, мистер Локомотив, - сказал я, - вы и правда собираетесь вот так сразу купить «паккард»?
— Ты же знаешь, что мой осел только что издох, - сказал он.
— Ну да, видел, - сказал я. - Сейчас вот вас возьмут и арестуют за то, что вы его бросили на дороге.
— Нет, не арестуют, - сказал он.
— Как не арестуют, раз есть закон, что нельзя бросать на улице дохлых ослов? - не поверил я.
— Все равно не арестуют, - сказал он.
— Это почему же? - спросил я.
— Видишь ли, - сказал он, - потому не арестуют, что я им покажу бумажки, которые всегда при мне. Тут у вас люди очень уважают деньги, а у меня как раз уйма денег
«Да нет, он все-таки полоумный», - подумал я.
— Какие-такие у вас деньги? - спросил я его.
— У меня земля в Оклахоме, - сказал он. - Примерно пятьдесят тысяч акров.
— И что, она такая дорогая? - спросил я.
— Да нет, - сказал он. - Совсем ничего не стоит, кроме двадцати акров. Там, на двадцати акрах, нефтяной источник. Владеем на пару с братом.
— А как это вышло, что вы, оджибуэи, добрались до Оклахомы? - спросил я. - Я всегда думал, что оджибуэи живут на севере, где-то там, за Великими Озерами.
— Правильно думал, - сказал индеец. - Мы так и жили за Великими Озерами, но у меня дедушка стал разведывать новые земли. Все пошли на запад, и он тоже пошел.
— А а... - сказал я. - Ну, тогда, может, к вам и не будут приставать насчет дохлого осла.
— Ко мне вообще не будут приставать, - сказал он. -И даже не потому, что у меня есть деньги. Нет, а потому, что все думают, что я полоумный. Кроме тебя, в городе никто не знает, что у меня есть деньги. А где прямо сейчас купить автомобиль - это ты знаешь?
— «Паккарды» продают у нас на Бродвее, два квартала за библиотекой, - сказал я.
— Хорошо, - сказал он. - Раз ты твердо согласен быть моим шофером, пойдем купим машину. Какую-нибудь поярче, - сказал он. - Если у них есть красные, то красную. Куда ты хочешь съездить для начала?
— Как, если съездим на рыбалку в Мендоту? - спросил я.
— Ладно, поедем, - сказал он. - Погляжу, как ты рыбачишь. Где нам купить тебе снасть?
— Тут за углом, у Хомэна, - сказал я.
Мы пошли за угол к Хомэну, и оджибуэи накупил для меня рыболовной снасти на двадцать семь долларов. Потом мы отправились на Бродвей покупать «паккард». Красного « паккарда» у них не оказалось, зато был зеленый, очень красивый. Такой бледно-зеленый, как молодая травка. Дело было в 1922 году; чудная, шикарная спортивная модель.
— И по-твоему, ты сможешь править этой здоровенной машиной? - спросил индеец.
— Не по-моему, а точно смогу, - сказал я.
Когда мы выбирали «паккард», явилась полиция и хoтела арестовать индейца за то, что посреди улицы валяется дохлый осел. Он показал им бумаги, про которые говорил мне, - полиция извинилась и удалилась. Они сказали, что сами уберут осла и очень извиняются за беспокойство.
— Никакого беспокойства, - сказал он.
И повернулся к заведующему городским агентством Паккарда Джиму Льюису, который на всех выборах понапрасну баллотировался в мэры.
— Я беру эту машину, - сказал он.
— Сейчас выправлю все бумаги, - сказал Джим.
— Какие еще бумаги? - отрезал индеец. - Я плачу всю сумму сполна.
— То есть как - три тысячи двести семнадцать долларов шестьдесят пять центов наличными? - не понял Джим.