Лола Карлайл покажет всё - страница 11

Это не правда. Это происходит не с ней. Она – Лола Карлайл, и это не ее жизнь. Она отдыхала на каникулах, для поправки душевного здоровья. На самом деле завтра она отправится домой. Она должна вернуться домой.

Это безумие, и оно должно оказаться просто сном. Да, должно. Она переборщила с последней «закуской и коктейлем» поездки по Нассау и заснула в каюте, а теперь ей снится кошмар с психованным маньяком в главной роли. В любой момент она может проснуться и поблагодарить Бога за то, что это просто сон.

Сквозь темноту, пустой огнетушитель проплыл по воздуху и ударился о штурвал. Подпрыгнул и застрял в прожженном отверстии.

– Что дальше? Напалм[35], спрятанный в нижнем белье? – возопил слишком-уж-реальный псих позади нее, злость в его голосе словно разрезала ночной воздух, разделяя их.

Лола оглянулась через плечо; лунный свет касался его избитого, в кровоподтеках, лица. Она ожидала, что ее убьют и превратят в приманку для рыбы. Когда он связал ее, она боялась сильнее, чем когда-либо за всю свою жизнь. Страх давил ей на грудь, выжимая воздух из легких. Она была так уверена, что он причинит ей боль, а потом убьет. А сейчас она слишком оцепенела, чтобы вообще что-либо чувствовать.

– Если бы у меня действительно был напалм, то вы бы уже стали барбекю, – проговорила она, не подумав. Затем сработал ее инстинкт самосохранения, и Лола отступила на несколько шагов.

– О, я нисколько не сомневаюсь, милая. – Он двинулся к ней и потянулся рукой за спину. – Вот. – Он вытащил нож в коричневых кожаных ножнах, и схватил ее свободной рукой. Она вздрогнула, когда он с размаху вложил нож ей в ладонь. – Если хотите прекратить мои страдания, – сказал он, – воспользуйтесь этим. Это будет быстрее и менее болезненно. – Медленно он двинулся туда, где несколько минут назад был дверной проем, а теперь остался просто металлический каркас и немного сожженного холста, колыхающегося на ветру. Она услышала, как он глубоко вдохнул прежде, чем продолжить спуск по лестнице.

При первом же намеке на огонь Крошка поджал короткий хвост и направился в более безопасное место. Она тоже побежала под прикрытие, или, скорее, проползла по полу и вниз по ступенькам. Она стояла на кормовой части в подпалубных помещениях, пока сумасшедший по имени Макс боролся с огнем. И с недоверием наблюдала, как кусочки горящего холста сносило бризом.

Дверь камбуза хлопнула, эхо разнеслось в ночи. И снова все затихло, и лишь мягкий плеск волн о борта лодки раздавался в абсолютной тишине. Она огляделась вокруг, в темноте. Ничего; она почувствовала себя подобно одному из тех выживших во время шторма, которых она не раз видела в новостях. С растрепанными волосами, пустым взглядом, и в оцепенении. Ее разум с трудом осознавал реальность происходящего: она находится где-то в Атлантическом океане, на борту выведенной из строя яхты, в одном нижнем белье и белой рубашке, в то время как явно ненормальный мужчина спит внизу, под ее ногами.

Лола повернулась к дверному проему и направилась вниз по лестнице. Весь вечер был сюрреален, как пойманный в ловушку живописи Сальвадора Дали[36]. Покореженный и искривленный, заставляющий ее оглядываться и раздумывать: Что это? Она посветила на корму и ее шаги замедлились, когда она двинулась к камбузу.

– Малыш, – прошептала она, и нашла его на многоместном сиденье позади стола, не спящего и напуганного, свернувшегося на пашмине[37], которую она сняла раньше. Потихоньку, как будто ожидая, что на нее вот-вот нападет Бугимен[38], она осветила фонариком камбуз и салон. Через дверной проем к каюте, луч скользнул по толстому синему ковру, к краю полосатого покрывала. Посветив фонариком выше, она остановила его на подошвах черных ботинок. При виде их, страх, который она чувствовала весь вечер, вновь охватил ее, и она выключила свет.

– Малыш, – шепнула она еще раз, и, наклонившись вперед, стала ощупывать сиденье. Она переложила нож в ту же руку, которой держала фонарь. Ее пальцы нащупали пашмину, и она подхватила ее вместе с собакой, завернутой внутрь. Через темный камбуз она шла как можно тише, пока снова не оказалась на корме. Она двинулась к тому самому месту, где сидела раньше, потягивая вино вместе с другими пассажирами яхты и слушая пиратские истории, рассказываемые владельцем. Прохладный винил изогнутого сиденья холодил ее бедра, когда она села и подвернула под себя ноги.