Лопоухий Илюк. Повесть-сказка - страница 13

- А сколько мне сидеть под твоим ухом? - встревожился Острый Зуб.

- Пока к тебе не придёт мой хобот.

- А твоему хоботу можно доверять? Ты сам сказал, что в горах, в самый нужный момент, он вдруг взял и исчез.

- А потом нашёлся. Прячься! Нельзя терять ни минуты!

Недовольно бормоча про тех, которые пропадают в неурочное время и возвращаются, когда уже слишком поздно, Острый Зуб перебрался под Илюково ухо.

- Что бы ни случилось, не потеряю сознания! - сказал Илюк самому себе. Но, подойдя к воде поближе, пробормотал: - Легко сказать, да трудно сделать!

Но есть на свете Младший!

- Сегодня надо думать только о Младшем! - сказал Илюк и бросился в воду.

Спина слонёнка на миг показалась над бурунами и снова исчезла. Прошло много-много времени, и наконец Илюка прибило к другому берегу.

Он тяжело дышал. На беду, что-то случилось с левым ухом, оно затрепыхалось, а потом закричало истошным криком:

- Тону! Тону!

Илюк тряхнул головой, и тот, кто собирался утонуть, теперь завопил:

- Ой, падаю! Падаю!

- Ай-ай! - усмехнулся Илюк. - Обычно сначала падают, а уж потом тонут. У этого всё наоборот - сначала тонет, а потом уже падает.

Бешено грохочут воды Вахша. Темно в узком глубоком ущелье. Ничего не видно. Где же кустик?

- Острый Луч! - позвал Илюк. - Ничего не видно!

Маленькая звезда спустилась в ущелье. Три луча собрались в один и пронзили тьму. В ущелье посветлело, и высоко над собой прямо в скале Илюк увидел куст с маленькими круглыми листьями. Сквозь тёмную зелень просвечивали ягоды - вот оно, Алое Сокровище!

Хорошо, когда есть хобот! Тянется хобот, старается изо всех сил, однако дотянуться до зелено-розового кустика не может. Слишком высоко растёт куст!

Ещё лучше, когда есть маленький друг! Поднимаешь ухо, хоботом подсаживаешь маленького ненаглядного друга повыше на скалу, он бежит по стене вверх… и вот он уже возле куста.

Глядите, бежит обратно! Мордочка у него стала круглой, как надутый шар. Значит, то, за чем они шли три дня и три ночи, уже в надёжном месте, в защёчном мешке.

Илюк схватил насквозь промокшего суслика и спрятал под ухо. Надо торопиться!

- Что бы ни случилось, нельзя терять сознания! - ещё раз подбодрил себя Илюк и во второй раз бросился в бешеный поток.

Прошло много времени, звёзды уже сменили свои места. Маленькая звезда, словно искала кого-то, опустилась совсем низко.

Наконец Илюк выкарабкался на берег. Встал. Глаза его были закрыты. Он шатался, казалось, вот-вот рухнет.

- Ты что? На качелях качаешься?! - заверещало неугомонное ухо. Оно не хотело больше висеть, словно вывешенное на просушку. Ухо зашевелилось, приподнялось, и оттуда выполз Острый Зуб. И сам на себя рассердился: «Ну что за голова! Твой друг еле стоит на ногах, не в силах даже открыть глаза, а ты о каких-то качелях подумал!»- Илюк! - позвал Острый Зуб. - Илюк! Илюк! Открой глаза!

- Млад-ший! - прошептал Илюк и, шатаясь, тронулся в обратный путь.

- Слон и суслик вернулись!..

- Ах, они опоздали!

- Немного бы пораньше!..

- А сами-то! Страшно глядеть… В ранах, в ссадинах! Видно, целебными ягодами придётся лечиться им самим!

Орлы, сидевшие вокруг умирающего, расступились. Распластав одно крыло, а другое прижав к себе, лежал Младший.

Илюк поднял хобот, и раздался мощный рёв. Так кричат индийские слоны, когда приходит беда и отвести эту беду нельзя ничем. Потом Илюк от горя стал колотить хоботом по земле. Задрожала земля, затрясся Острый Зуб на спине Илюка. Алые ягоды выкатились из его лап и упали прямо на Младшего.

И все увидели, как орлёнок медленно открыл глаза…

От радости Острый Зуб засвистел, спрыгнул на землю и обошёл вокруг Илюка.

Вдруг он застыл с открытым ртом и в ужасе уставился на орлов. Дрожащими лапками он вцепился в кончик Илюкова хобота:

- И-и… Илюк… Я… я… Орлы - наши исконные враги. Знаешь, они нас на лету хватают… П-п-пропал! П-п-погиб!

Но Старший Орёл склонил перед ним голову:

- До тех пор, пока орлы не разучатся летать, для нас не будет родных дороже тебя и слонёнка! И пусть отныне весь твой славный род Откуси-с-первого-раза не боится никакой птицы: ни орлов, ни соколов, ни кречета, ни даже ночных охотников - филина и неясыти.