Лоренцана из Лиама - страница 9

— Я не ем чудовищ! За кого ты меня принимаешь? — она обиженно засопела.

— Не знаю, — честно ответил он. — Не знаю я, за кого тебя принимать. Ты невесть как оказалась у меня дома и превратила бульдога в корзину хомячков. Хенг вот считает, что ты инопланетянка. На полном серьёзе. Я… если бы он тебя не видел, я бы решил, что во мне проснулась плохая наследственность.

Лора молчала. Хмурилась, покусывая нижнюю губу, словно что-то сосредоточенно обдумывала.

— Я здесь… — она неопределённо мотнула головой. — У вас… Случайно. Мне в другое место надо. За счастьем… А попала сюда. Наверное, заклинание неправильное или… Не знаю… Только у вас мне нельзя оставаться, — Лора виновато шмыгнула носом, совсем, как плаксивый ребёнок. — Меня скоро начнут искать. Если не вернусь до заката, казнят. А я, — она жалобно посмотрела на Илью. — Я жить хочу.

— Прекрасно. — Какую бы невинность она из себя не корчила, Илья сомневался, что Лора — такая уж белая и пушистая овечка. — Вот и валила бы в другое место. За счастьем. От меня что понадобилось?

— Могла бы — свалила! — огрызнулась она, спрыгивая с табурета. — Злюка! — Когда и каким образом у неё оказалась корзина с хомячками, он так и не понял. Только теперь Лора стояла на балконе и, слегка наклонив корзину, многообещающе улыбалась. В комнате сразу стало прохладно, какие-то бумаги, подхваченные сквозняком, с шелестом разбросало по полу. — Мне нужна твоя помощь, чтобы вернуться. Поможешь?

— Шантаж?

— Злюка, — повторила Лора.

Теперь она сидела на диване. А на балконе, прыгая на закрытую дверь и рискуя высадить стекло, заливалась истошным лаем Черри. Живая и явно здоровая.

Илья молча встал. Сходил за поводком, вышел на балкон. Не сразу, но удалось утихомирить собаку, только потом нацепить на неё ошейник.

— Да, Чер, я того же мнения, — сказал он, заглядывая ей в глаза. — Меня хоть просто злюкой обзывают, а тебя, незаслуженно, чудовищем. Но что поделать… У меня стойкое ощущение, что Лора эта не спрашивает, помогу ли я. А ставит перед фактом. Придётся терпеть. И тебе тоже.

Псина скалила зубы, но больше не бесновалась. Даже когда они вернулись в квартиру. Так же молча Илья отвёл Черри домой. Только когда вернулся, спросил:

— Что ты от меня хочешь?

— Выход отсюда, — Лора подняла на него глаза. — Ты знаешь, где он. Я чувствую.

— Выход вон там, — он кивнул назад.

— Где?

Илья обернулся. Двери на лестницу не было. Вместо неё — стена.

— Какого… — он снова посмотрел на Лору. — Что ещё ты натворила?

— Ничего, — она сдернула с головы полотенце, отбросила на подушку рядом. Тряхнула влажными волосами. — Дверь там же, просто ты её больше не видишь. Так и со мной. Выход есть. А я его не вижу. Но ты знаешь, где он.

Некоторое время Илья смотрел на стену, пытаясь представить привычные очертания дверного полотна и белую металлическую ручку. Потом вдруг подумал, что если сейчас подойдёт и попробует открыть невидимую дверь, то вполне возможно станет на один шаг ближе к первому в своей жизни приступу шизофрении.

Вместо этого он направился на кухню, налил себе ещё кофе и поставил вариться следующую порцию. Потом сел рядом с Лорой.

— Хорошо. Допустим, я тебе верю. Дверь там, хотя я её не вижу… И некий глобальный выход — тоже. Почему это происходит?

— Что происходит?

— Почему суслик есть, хотя его никто не видит. В смысле, почему это, — он махнул на стену рукой.

— Ха! — ухмыльнулась Лора. — Если бы я знала ответ, не сидела бы сейчас здесь.

— Знаешь, а я все ещё не совсем уверен, что ты действительно здесь сидишь. Несмотря на то, что Черри тебя тоже чуяла.

— Для стражника ты какой-то… Мямля! Уверен, не уверен… — она передёрнула плечами. — Ты спасать меня должен, между прочим.

Так его ещё не называли.

— Работник морга я, а не стражник, — буркнул он. — И ничего тебе не должен.

— Должен, — упрямо повторила Лора. — Потому что меня оживил.

— Я тебя оживил? Да я тебя даже не трогал.

— Ну и что?

— Как я мог тебя оживить?

— Ты стражник, — просто ответила она, как будто такой ответ всё объяснял.

— Исчерпывающе, — Илья понял, что спорить бесполезно. Проще соглашаться со всем, что она ему приписывала. Пусть стражник, пусть оживил. — Почему я, а не Хенг? Между прочим, это его была идея и это он тыкал в тебя пальцами.