Лоренцо Великолепный - страница 62
Можно представить себе, как Лоренцо рассказывал эту прелестную новеллу вечером в кругу друзей. Вероятно, ее сюжет и позаимствовал Макиавелли для своей пьесы «Мандрагора», где под другими именами выведены те же персонажи и положения.
В новелле «Джиневра» Лоренцо пытался воспроизвести подлинные факты, оставаясь при этом верным духу Петрарки. Джиневре пятнадцать лет. Она живет в Пизе, во дворце Гриффи. Ее возлюбленный Луиджи из старинной семьи Ланфранки попадает во дворец благодаря своему приятелю Маффио Гримальди. Но на моменте, когда юноша входит в комнату красавицы, рукопись обрывается. Того, что сохранилось, достаточно, чтобы судить о литературных достоинствах произведения и сопоставить его с поэзией Лоренцо, где большое место занимают любовные страдания, слезы, пламенные восклицания в манере «нового сладостного стиля», ценившегося в высшем флорентийском обществе.
Как тонкий знаток словесности и как писатель, Лоренцо заботился о сохранении многовекового культурного престижа Тосканы. Ради этого он решился на радикальную меру: 22 декабря 1472 года древний Флорентийский университет (Studio) был переведен в Пизу.
Славный город Пиза, став портовым придатком Флоренции, в значительной мере утратил прежний блеск. Привлекая туда студентов, Лоренцо, несомненно, хотел вернуть второму городу своего государства некоторое влияние. Он стал одним из пяти человек попечительского комитета университета. Новое начинание было делом нелегким. Остро стояла проблема финансирования. На жалованье профессорам и обеспечение проживания студентов требовалось 8300 флоринов. Часть этой суммы Лоренцо получил от духовенства — он взял с него чрезвычайный налог в 5 тысяч флоринов, чем, естественно, вызвал недовольство. Наспех организованный учебный процесс принес городу массу неожиданных проблем. Студенты, прибывшие сюда из других университетов, вели себя как шайка хулиганов. Они дрались, задирали обывателей, крали у них кур, пили их вино, отрывали, как трофеи, дверные молотки. Начался такой разброд, что профессора раньше времени объявили каникулы. Во время карнавала у юнцов кончились карманные деньги и они принялись грабить профессорские квартиры: выносили оттуда книги и продавали.
Преподаватели ненавидели и оскорбляли друг друга. Впрочем, уровень их преподавания был вполне приемлемым. Здесь преподавали знаменитые юристы Бартолини и Бартоломмео Сочини, профессора медицины. Стефано делла Toppe консультировал семью Медичи, и Пьеро Леони из Сполето, который был еще и талантливым философом и математиком, оставался личным врачом Лоренцо до самой смерти последнего. В отчаянии, что не смог предупредить роковой исход, Леони на другой день после смерти Лоренцо покончил с собой, бросившись в колодец.
Что касается философии, поэтики, красноречия и других дисциплин, то лучшие специалисты оставались по-прежнему во Флоренции. Кристофоро Ландино продолжал преподавать классическую филологию. Кафедра греческого языка, которую до 1471 года занимал Аргиропулос, перешла от него к Андронику Каллисту, а затем к Димитрию Халкондилу. Традиция продолжалась.
Флоренция по-прежнему оставалась приютом воинствующего гуманизма. Лоренцо продолжал собирать манускрипты для библиотек в своем дворце, в Сан-Марко и в аббатстве Фьезоле. Он взял под покровительство некоторых литераторов: автора бурлескных сонетов Бернардо Беллинчони. сентиментального поэта Нальдо Нальди, воспевавшего природу, и Уголино Верино, своего рода официального поэта, писавшего стихи в честь общественных и приватных событий, важных для семейства Медичи. Нотариус Алессандро Браччези, яркий и плодовитый писатель, сочинивший более двухсот бурлескных сонетов, и гуманист Бенедетто Колуччи да Пистоя, автор речей, обращенных к итальянским державам, были вознаграждены скромными должностями в городе. Скандальный старик Франческо Филельфо, некогда рассорившийся с Козимо, помирился с Лоренцо и в конце концов получил место преподавателя греческого языка. Милости хозяина Флоренции в награду за льстивые произведения пытались добиться и многие другие сочинители, но Лоренцо без особого почтения относился к этим писакам. А вот философы его восхищали. Он стал покровителем Марсилио Фичино и членов его академии, как в свое время его дед и отец.