Лорс рисует афишу - страница 8

стр.

— Трудная у вас работа? — заговорил Лорс с шумной девушкой, которую все звали Клавка.

Худая, с широкими плечами, с размалеванным дерзким лицом (это уже для красоты, а не от загара, догадался Лорс), Клавка склонилась к подойнику и тянула соски коровы так, словно хотела их оборвать.

— Колхозная работа требует привычки, интеллигент! — кричала Клавка под звон струй, стегавших жесть подойника. — Думаешь, на ферме легко? Механизация, конечно, помогает, да иной раз подвесную тележку заест — перетаскай-ка корзиной за день тонну силоса! А доить? Пошевелишь пальчиками, как пианист, особенно если коровы тугосисие. Шесть тыщ жимков за три дойки!

Лорс ходил потом по мастерской, глядел на токарные станки, расспрашивал, а сам тем временем сжимал и разжимал пальцы. Они начинали неметь и трястись после двухсот жимков! Нет, уж лучше гайки точить. А впрочем, привыкнуть можно к любой работе. Тренировка и тренировка!

…Однако и в этом колхозе председатель (у него тоже была интересная привычка листать календарь, прежде чем открыть рот) отказал Лорсу. Очень жаль, но нет работы!

Этот тоже, между прочим, разговаривал с Лорсом почтительно и разглядывал его с нескрываемым любопытством. А в просьбе твердо отказал.

— На комбайн! — приставал Лорс. — Говорят, у вас не хватает штурвальных.

— Колхозники не в курсе. Через неделю к нам приедут штурвальные с учебы.

— В чабаны, подпаском!

— А у нас нет овцеводства.

— Возьмите хоть в доярки — дояром…

— Мы закупили доильный агрегат, — значит, будем сокращать молочную бригаду.

— А если просто возчиком? Молоко с гор возить. Над пропастями, по головокружительным тропам!

— По головокружительным тропам мы начинаем прокладывать десятикилометровый молокопровод. Возчики тогда не понадобятся.

Лорс подумал и в отчаянии, при всей своей теперешней ненависти к птицефермам, уцепился за последний шанс.

— Ладно! Иду учетчиком в птичник! Уж птицеводство-то я знаю. И место у вас есть.

— Есть, верно. Но мы переводим птицеферму на хозрасчет, учетчиком должен быть чуть ли не бухгалтер! — Председатель встал. — Понравились вы мне очень, молодой человек, но что делать, от меня не зависит…

Как видно, в колхозном секторе не умели ценить кадры. И Лорс подался тогда в государственный сектор. Он пошел в отделение «Сельхозтехники». Назвал начальнику свою фамилию и попросил:

— Поглядите у себя в календаре — неужели не найдется для меня работа? Поглядите хорошенько.

Начальник поглядел, переспросил фамилию и радостно ответил:

— Точно! Не найдется.

Отказали Лорсу и в райпромкомбинате, и на маслозаводе. Нигде ему не светили календари! Было еще и строительство завода, но это в пяти километрах от села, и Лорс туда не пошел.

Итак, производственная сфера для Лорса закрыта. Проситься в районную газету? Но там наверняка уже знают об утином мясе!

В конце концов, можно и уехать отсюда куда-нибудь. Этот захудалый райцентр, наверное, единственное место в стране, где не нуждаются в рабочих руках.

…Только много времени спустя узнал Лорс случайно, кто был виновником безработицы: Яша Покутный! В день знакомства с Лорсом он, бросив карусель, обзвонил всех производственных руководителей:

«Аллё! Заведующий райотделом культуры Покутный тебя беспокоит. Если придет к тебе проситься на работу один городской парень, так ты, того, откажи! Под каким-нибудь предлогом. Имей в виду: он у нас в резерве райисполкома. Да, да, особый специалист. Широкого профиля. Запиши-ка его фамилию на уголочке календаря, а то забудешь…»

Мечтатель и фантазер, товарищ Покутный сочетал с этими качествами крестьянскую хитрость и практицизм. Он не мог упустить человека, у которого такая куча талантов!

Бутерброд падает маслом вниз

Придя домой с мыслью: не уехать ли? — Лорс неожиданно обнаружил, что у него даже на билет может не хватить. Кончились деньги, осталась мелочь. Он слишком опрометчиво питался все эти дни шашлыками. У Чипижихи назад он ни за что не возьмет ни копейки, — она купила на его деньги выводок цыплят.

Продать плащ и с позором вернуться под дядин кров? Нет. Должен найтись какой-то выход здесь, в селе. Лорс вспомнил вдруг Яшу Покутного. Что он возле карусели твердил насчет Дома культуры?..