Ловцы желаний - страница 21
— Да знаем, читали, — махнул рукой начальник.
— Что с ним сейчас? — поинтересовался я.
— Госс с ним занимается, — ответил Алфимов.
Я нервно заходил по кабинету.
— Это все совершенно запутывает, — заговорил я сам с собой. Обратив внимание, что от меня ждут объяснений, продолжил: — Можицкий не мог притворяться, он и в самом деле слышал голоса. Понимаете, он мог запросто умереть от болевого шока!
— Ваша версия не укладывается в наше понимание, — обеспокоенно произнес Алфимов. — Никто не возьмет в сообщники душевнобольного…
— Я не сказал, что он душевнобольной! — возразил я. — Он слышит голоса в голове.
— Что-то я не возьму в толк, — не понял Юрковский. — В чем разница?
Алфимов тоже непонимающе воззрился на меня.
— Вдруг у Можицкого способность предугадывать несчастья, которые происходят у нас в последние дни? — попытался пояснить я.
— Если допустить подобное, — отреагировал Алфимов, — то придется признать, что людей убивает Демон Окаменения.
— Не упрощайте, Николай! — взвинтился я.
В этот момент в кабинет заглянул доктор Госс:
— Яков Михайлович! Арестант вас к себе требует.
— Может, адъютанта ему еще выделим? — вознегодовал Юрковский.
— Как он? — поинтересовался я у Госса.
— Рану я присыпал, — ответил тот. — Очень возбужден, все время вашу фамилию пишет и в нас бумажки швыряет.
Юрковский недовольно покачал головой.
Можицкий выглядел неважно. Как только я появился, он сразу пересел за стол и начал писать. Заканчивая очередную мысль, подавал листки мне.
«Он в ярости, — значилось на первом листе. — За то, что я совершил, жертв станет неизмеримо больше».
— Но зачем вы это совершили? — спросил я. — Теперь будете передавать его слова на бумаге. Ради чего было причинять себе вред?
«Я был в отчаянии, — объяснил Можицкий. — Но стало хуже. За свою строптивость я должен буду видеть его жертвы».
— Он будет вам их показывать?
«Я буду это делать».
— Не понимаю.
«Я должен выйти из камеры и показать того, кому суждено умереть следующим».
Юрковский не возражал, а точнее — ему было все равно. Алфимов от комментариев воздержался. В сопровождении двух охранников мы с Можицким вышли из камеры. Он повернулся и пошел по коридору. Мы двинулись за ним. На развилках арестант замирал на какое-то время, поворачивался в известную лишь ему сторону и шел дальше. Словно он уже бывал здесь не раз. Выйдя на улицу, мы направились к баракам, затем зашли в один из них. Можицкий подошел к кровати, на которой отдыхал после ночного дежурства унтер-офицер Терехин, и указал на него рукой.
Услышав шум от сапог, Терехин открыл глаза и вскочил, ничего не понимая.
— Что? Что такое? — растерянно оглядывал он всех нас.
— Как ваше самочувствие, Пантелей? — спросил я его.
— На дежурстве как будто слабость почувствовалась, морозить стало, — он поежился. — А почему вы спрашиваете?
Какое-то время он глядел на меня, затем на Можицкого, пока до него не дошло.
— Нет! — замотал он головой. — Почему я? За что?
Неожиданно Пантелей вскочил и бросился на Можицкого, повалив его на дощатый пол.
— Сволочь! — кричал Терехин, сдавливая арестанту горло. — Сам подыхай, бесово отродье!
Охранники насилу его оттащили. Можицкий отбежал к стене, кашляя, нечленораздельно мыча и бросая на Терехина испуганные взгляды. Я попросил отвести его обратно в камеру, а унтер-офицера проводил до лазарета. На пути туда Пантелей пустил слезу.
Вскоре в лазарете появился Алфимов.
— Черт! — выругался он, глянув на Терехина. — Лучшие мои люди!
Доктор Госс слушал Пантелею легкие.
— Хрипов не слышу, — констатировал он.
— Почему мы? — внезапно спросил Николай.
— То есть, — не понял я.
— Четвертый случай заболевания. Заключенных как будто обходит стороной, — пояснил Алфимов.
— И правда! — поразился я догадке. — Может ли сей факт что-то значить?
— Обязательно, — кивнул Алфимов. — Я поразмышляю, а вы вместе с Госсом постарайтесь помочь Терехину хотя бы еще чуть-чуть продержаться. Эх, надо было ему удавить Можицкого ко всем чертям!
Доктор Госс и я искали хотя бы какое-то решение, когда мне принесли послание от Можицкого. Читая, я решил не обращать на него внимания, но арестант написал, что знает, как помочь больному. Вскоре я уже находился в его камере.