Ловушка для адвоката - страница 14
– Итак, обвинение располагало уликой и показаниями свидетеля. Возможность совершить преступление Джессап имел: он хорошо знал те места и работал в то утро поблизости. Выяснили также, в основном уже на стадии обсуждения смертной казни, что в детстве он подвергался жестокому обращению со стороны отца и отличался неадекватным поведением, – это уже к вопросу о мотивах. Однако стоит отметить – предупреждая твой вопрос, Холлер, – уголовного обвинения ни разу прежде предъявлено не было.
– А изнасилование, вы сказали, исключено? – уточнил Босх.
– Хотя никаких следов обнаружено не было, сексуальная мотивация, безусловно, присутствовала. Даже если не принимать во внимание следы спермы, это классический случай преступления ради ощущения власти, совершенного человеком, никакого веса в этом мире не имеющим. Он действовал импульсивно, повинуясь порыву. По мнению тогдашних обвинителей, сперма на платье также укладывается в общую картину – считалось, что после убийства он стал мастурбировать и случайно оставил след, хотя и не каплю, а мазок, едва заметный.
– Думаю, наш повторный анализ ДНК поможет это объяснить, – вставил Холлер.
– Возможно, – согласилась Макферсон, – но пока давайте не будем касаться новых данных. Останемся в рамках событий восемьдесят шестого года.
– Хорошо, продолжай.
– Теперь то, что содержится в деле, но не попало в обвинительное заключение. За два месяца до суда следователю позвонил заключенный из соседней с Джессапом камеры, некий…
– Понятно, тюремный стукач, – усмехнулся Холлер, – на моей памяти ни один не говорил правды, и между тем обвинители никогда не отказываются от их услуг.
– Я могу продолжить? – язвительно осведомилась она.
– Пожалуйста.
– Некий Феликс Тернер, рецидивист-наркодилер, – из тюрьмы почти не вылезал, так что изучил все правила лучше самих охранников и стал со временем дежурным. Он обычно разносил еду заключенным, которые содержались в строгой изоляции. Тернер показал на допросе, что слышал от Джессапа подробности преступления, которые мог знать только убийца. К примеру, о том, что девочку нашли босой и что преступник вытерся ее платьем после мастурбации. Об отсутствии признаков изнасилования прессе не сообщалось.
– Значит, они поверили и сделали его главным свидетелем, – хмыкнул Холлер.
– Да, поверили и привлекли свидетелем. Не главным, конечно, однако его показания были важны. А четыре года спустя на первой странице «Лос-Анджелес таймс» появилась статья о Дятле Тернере, профессиональном тюремном стукаче, который за семь лет выступал свидетелем обвинения по шестнадцати уголовным делам в обмен на смягчение сроков и другие поблажки вроде отдельной камеры, легкой работы и сигарет.
Босх хорошо помнил тот скандал в начале девяностых, один из самых громких за десятилетие, от которого окружная прокуратура долго не могла отмыться. В результате правила использования информаторов в судебных процессах пришлось существенно ужесточить.
– Таким образом, – продолжила Макферсон, – Тернер был дискредитирован. Выяснилось, что он нанимал частных сыщиков со стороны, чтобы получать информацию о расследованиях. С тех пор, конечно, многое изменилось…
– Недостаточно изменилось. – Холлер покачал головой. – Тюремные стукачи по-прежнему пользуются спросом.
Она недовольно нахмурилась:
– Может, вернемся к нашему делу?
– Конечно.
– Когда вышла статья в «Таймс», Джессап уже был осужден и отбывал пожизненный срок в Сан-Квентине. Само собой, он тут же подал апелляцию, указывая на злоупотребления полиции и обвинителей. Результата это не возымело: все инстанции согласились, что, хотя использование Тернера в качестве свидетеля было недопустимо, его показания не могли повлиять на решение присяжных и приговор. Остальные доказательства сочли достаточными.
– Кто бы сомневался, – буркнул Холлер. – Честь мундира…
– Кстати, через год после выхода статьи Феликса Тернера нашли убитым в Западном Голливуде, и дело так и не было раскрыто.
Холлер кивнул:
– Собаке – собачья смерть.
Некоторое время все молчали, потом Босх спросил:
– Волосы жертвы из машины Джессапа сохранились?