Ловушка для беглецов - страница 15

стр.

— Это что за танцы!

— Да вот салажонок натравил! — зло прокричал Механик и попытался еще раз проскочить мимо Джека, но пес тут же кинулся наперерез и опять прижал его к воротам.

Дядя Игнат сердито посмотрел на меня.

Бяшик не похож на своего отца, он круглый и красный как рак, а дядя Игнат худой, и лицо у него маленькое, сморщенное, и глаза узкие-узкие и колючие. Вот он и посмотрел на меня этими злыми глазами:

— Ты что ж делаешь, а? На людей собак натравливаешь!..

— Дак он же меня хотел избить!.. — попытался я объяснить. — И собаку он сам разозлил, он замахнулся, а она…

— Что она! — перебил меня дядя Игнат. — Вот надавать тебе подзатыльников за такие штучки! А ну убери псину! — приказал он мне.

— Ладно, уберу, — согласился я, хотя было страшно обидно, что взрослый человек, а так ничего и не понял. — Я уберу собаку, только вы ему скажите, чтобы он не дрался.

— Не бойся — при мне не тронет. Убирай.

Я поймал Джека, подтащил его на всякий случай к чемодану и стал гладить, чтобы он успокоился. Сердце у него билось часто-часто, почти как мое, даже еще быстрее.

— Пап, это я из-за Пашки брюки испачкал, — заныл Бяшик. — Это он меня в школе извалял…

— Тебя убить мало, обормот! Не хочешь учиться — работать пойдешь! — закричал на Бяшика отец. — Чтоб я за тебя больше не краснел в школе! Дармоед!

— Игнат, дай я вложу этому конопатому. — Механик криво усмехнулся. — Ну такой настырный — так и напрашивается. Ты гляди, как сидит и пса прижал…

Он уже сделал шаг ко мне, но Джек угрожающе зарычал.

— Хватит базарить! — рявкнул дядя Игнат. — Вы меня живьем закопаете! — И он то ли прорычал, то ли простонал: — О-о-ой!.. У меня дело к тебе, понимаешь? Де-ло! Пошли.

— А-а! Если дело, тогда ладно, — Механик почему-то стал очень серьезный, — тогда идем. До встречи в Гаграх, Весняк! — И на прощание он показал мне кулак.

Я ничего не ответил, только посмотрел, как они быстро пошли по улице. Бяшик топал сзади. Хотел я вдогонку крикнуть, что он ябеда, но раздумал. Он бежал трусцой за отцом и Механиком такой понурый и одинокий, что мне даже чуть-чуть жалко его стало. Хотя он и вредный парень, но, может, он и не виноват в этом. Еще неизвестно, как бы я жил, если бы у меня был такой злой отец.

Как только они скрылись за домами, я подтащил притихшего Джека к подворотне. Подталкивать его не пришлось, он сам пролез в дырку и тут же лег, высунув язык. Намучился, устал, бедняга: за всю жизнь столько не лаял.

— Молодец, Джек, — потрепал я его по голове. — Спасибо, — и, подтянув доску, закрыл подворотню.

Схватив чемодан, я понесся к бывшей фабричной конторе, где уже давно меня ждали Фимка и Алёшка.

Глава девятая. РОЗОВАЯ ЛЕСТНИЦА

Фимка и Алёшка, конечно, ждали меня, но не так, как я думал. Потому что они вовсе и не скучали на чердаке.

А я, как дурачок какой-нибудь, торопился к ним изо всех сил. В обход, чтобы не встретить сторожа, обежал территорию фабрики и когда очутился около конторы, то даже свистнуть не смог — задохнулся от бега. Да еще чемодан все руки оттянул.

Я передохнул и оглядел окрестности — поблизости никого не было. Но все равно осторожность не мешала, поэтому я тихо, так, чтобы слышали только на чердаке, свистнул три раза. Ответа не было. Вместо него я услышал голос Фимки: — Держи, Алёшка! Что у тебя, сил не хватает! Тяни. Тяни, говорю. Сильнее! Молодец. Теперь можно, как на качелях… Смотри!.. — громко захохотал Фимка. — Во как здорово!.. Давай сюда! — прокричал он, и в этот момент что-то на чердаке затрещало, кто-то ойкнул и, кажется, упал. И опять я услышал хохот Фимки.

«Так!.. — почему-то сразу разозлился я. — Тут бегаешь, можно сказать, жизнью своей рискуешь… А они веселятся! И никакой конспирации. Ну подожди, Шестикрылый!..» Я свистнул погромче во второй раз.

Когда круглая голова Фимки показалась в проеме чердачной двери, я от злости даже не мог на него смотреть — отвернулся.

— А-а! Это ты! — обрадовался он. — Ты что-то быстро…

— Быстро? Может, мне совсем уйти? Вам тут и без меня хорошо…

— Ты чего это, Пашк?..

— А ничего! Орете так, что за километр слышно. Я как сказал вам сидеть? Тихо. Что я, зазря уши свои подставлял?!