Ловушка для Луны - страница 5

Нечеткая, не до конца оформившаяся мысль проскальзывает в его призрачном мозгу.

— Вот ведь черт баночный! — невольно выдыхаю я. — Ты думаешь, что один из вас тоже потрудился на благо человечества!

Тень медленно кивает. Эта мысль — слишком сильная, чтобы умереть, когда умерло его тело — разъедает призрачные останки изнутри. Кто-то из тщательно отобранных и обученных служить и защищать цепных псов оказался не таким уж добропорядочным и нацеленным на общее благо. Поэтому Тень рискнул своей бессмертной душой, как они говорят, и решился на такой грязный ведьмовской трюк с Последним Желанием.

— Кто? Кого ты подозреваешь?

Он не помнит. Я легонько касаюсь его сознания и понимаю, что это правда.

Смерть — странная штука. Забирает самое важное, полезное и оставляет только шелуху, ненужные, глупые воспоминания. Он помнит, что мы были врагами. Он — пограничник, защитник города и чистого человечества от демонов и демонической грязи. И я — равнинная ведьма, призывающая. Демоны откликаются на мой зов, делятся частичкой темной силы. Мы не могли бы быть никем, кроме врагов. Но он помнит, как гнал меня как-то по залитой солнечным светом зеленой равнине до самого озера, как настиг на берегу. Мои темные волосы растрепались, выбились из замысловатой прически. Дыхание сбилось. Ноги вязли в снежно-белом песке. Мы сцепились как всегда — коротко и бурно; его амулеты, обереги и заговоренное оружие против моей магии. Он помнит, как уничтожал моих демонов, одного за другим, и как менялась я, теряя все больше и больше созданных темной магией вещей. И как сошлись врукопашную, тоже помнит. Как изменилось под силой внутреннего демона мое тело, исказилось. Как я перестала быть ведьмой, которую он всегда знал… Может, где-то там далеко внутри сохранилось и воспоминание о том, как я собрала оставшуюся энергию и создала для него светящегося демона-проводника, чтобы Тень мог вернуться в город, когда солнце спряталось за горизонтом и наступили сумерки. А он оставил мне куртку — его подбитую мехом кожаную заговоренную куртку — чтобы я смогла пережить ту холодную ночь на равнине, обессиленная и опустошенная.

Странные из нас получались враги. Уж очень мы наслаждались этой игрой.

Тогда мы могли бы убить друг друга как минимум несколько раз. Уверена, я тогда думала, что это достойный обмен — демон-проводник на заговоренную куртку, чтобы ночные твари не разорвали в клочья и его, и меня. Но на самом деле никто из нас просто не хотел ставить точки. Я точно не хотела. Он, думаю, тоже не хотел.

Тень помнит меня, Луну, непохожую на луну. Луна светлая, ясная. Сияет в ночном небе, как оборотная сторона солнца, и темных пятнышек на ней лишь несколько. А я темная вся — у меня темные волосы, потемневшая на солнце кожа. Обереги и амулеты из черных шкур демонических тварей, обожженных костей. Вплетенные в косы серебряные бусинки припорошены пылью, чтобы не отражать свет. Я не сияю в темноте, я сливаюсь с ней. Не боюсь мрака, не боюсь ночи, не боюсь выходящих на охоту тварей. Черная магия защищает меня, окутывает темным облаком. Демоническая энергия проникла в самое нутро, въелась в кровь, кожу и кости.

Тень помнит меня четче, ярче, чем кого бы то ни было из его прошлой жизни. Это его жертва, его уступка. Он отдал свои воспоминания, чтобы поймать меня, привязать к себе. И теперь меня в его памяти много, а самое главное ускользнуло — кто убил его, почему так важно найти убийцу, кого он подозревает из своих бывших соратников… Все, что могло бы мне помочь, вытекло из пустой призрачной головы. Только озеро, которое он всего раз в жизни видел, и крутится в его памяти. Безмятежно синий островок спокойствия посреди сочной зеленой равнины.

Я сжимаю зубы. Теперь путь туда мне заказан.

— Документы, — с трудом вспоминает Тень. Подталкивает мне это воспоминание, предлагает. — Документы по последнему расследованию. Там должно быть…

— Где они?

Он и этого не знает.

Призраки быстро теряют разум. Нажмешь, надавишь чуть сильнее, и энергия иссякнет, сознание померкнет. Его снова потянет на ту сторону — куда живым не попасть. За время нашего разговора Тень еще больше поблек, еще больше выцвел. Стал прозрачнее, чище. Даже оперся призрачной рукой на свое надгробие, будто из пустой могилы можно вытянуть хоть каплю энергии. Но тщетно. Его время вышло.