Ловушка для матери - страница 4

— Боже мой! — Она посмотрела на меня в изумлении, помедлила и повернулась к Вулфу. — Хорошо, спрашивайте, что хотите.

Он проворчал:

— Не что хочу, а что должен, если соглашусь на эту работу. Ваш адрес?

— Одиннадцатая улица, возле Пятой авеню. Я получила дом по наследству. Его построил мой прадед. Когда я сказала, что мне надоел клан Армстедов, я не болтала, это действительно так, но дом я люблю, и Дику он тоже нравился

— Вы разделили дом? Пустили жильцов?

— Нет. Сейчас я имею возможность...

— Служанка и кухарка живут в доме?

— Да.

— А еще кто?

— Пять раз в неделю приходит женщина помогать по дому, но у меня она не живет.

— Могли ли служанка или кухарка родить ребенка в январе?

Она улыбнулась.

— Конечно же, нет. Кухарка исключается. А служанка живет со мной около двух лет. Нет, нет, у неё не могло быть ребенка.

— Тогда может у родственницы одной из них. Возможно у сестры. Идеальное устройство никому не нужного ребенка. — Вулф отодвинул письмо в сторону. — Обычная история.

Он постучал по записке кончиком пальца.

— От булавки остались дырки. Она была английская?

— Нет, обычная.

— Вот как. — Он поднял брови. — Вы говорите, записка была приколота к внутренней части одеяла. В каком месте? Возле ног ребенка, у туловища, у головы?

— Думаю, в ногах, но я не уверена. Я вынула ребенка из одеяла до того, как увидела записку.

Вулф повернулся ко мне.

— Арчи, ты любишь высказывать свое мнение по подобным вопросам. Каковы шансы за то, что младенца подложила женщина, если считать, что он вполне мог уколоться булавкой?

Я думал недолго.

— Не хватает данных. Где была прикреплена булавка? Во что одет ребенок? Как закололи булавку? Впрочем, десять шансов к одному, что это был мужчина. Я только отвечаю на вопрос, а не держу пари,

— Я тоже. — Вулф опять повернулся к миссис Вэлдон. — Я не думаю, чтобы младенец лежал в одеяле голым?

— О, нет. Он был даже слишком тепло одет: свитер, шапочка, плисовый комбинезончик, рубашка, нижняя рубашка, прорезиненные штанишки, и пеленка. Да, еще пинетки. Так что одет совсем неплохо.

— Еще булавки были?

— Конечно. Ими заколота пеленка.

— Пеленка была... гм... свежая?

— Нет. Мокрая. Возможно, он лежал внизу несколько часов. Я сменила её до прихода доктора, воспользовавшись наволочкой.

Я прервал её.

— Я готов все же держать пари. Хотите знать моё мнение? Если записку к одеялу прикалывала женщина, то одевала ребенка не она.

Никаких комментариев не последовало. Вулф повернул голову, чтобы взглянуть на стенные часы. До обед оставался час. Он втянул в себя носом воздух, выдохнул и повернулся к вдове.

— Необходимо получить от вас больше информации, гораздо больше, и мистер Гудвин сможет сделать это так же хорошо, как и я. моё дело — выяснить личность матери и представить её вам, а также доказать, что ваш муж — отец этого ребенка. Но — без гарантии на успех. Правильно?

— Ну... да. Если вы... Нет, я просто скажу «да».

— Есть еще одна формальность — задаток.

— Конечно, — Она протянула руку за сумкой. — Сколько?

— Не имеет значения. — Он оттолкнул назад стул и поднялся. Доллар, сотня, тысяча. У мистера Гудвина будет для вас много вопросов. Прошу меня извинить.

Вулф дошел до двери и в холле повернул налево на кухню. На ленч предполагалось мясо косули, запеченное в горшочках — одно из нескольких блюд, по которым у них с Фрицем существовали постоянные разногласия. Они соглашались по поводу свиного сала, анчоусового масла, кервеля, петрушки, лаврового листа, майонеза и оливок, но спорили из-за лука. Фриц был «за», а Вулф категорически «против». Так как их беседе предстояло, вероятно, проходить в повышенном тоне, то прежде чем. приступить к разговору с клиенткой, я встал и плотно закрыл дверь. Когда я вернулся к письменному столу, миссис Вэлдон протянула мне тысячу долларов.

В тот же день, без четверти пять, я прибыл на Западную Одиннадцатую улицу. Совет собрался на кухне Люси Вэлдон. Я стоял, опираясь на холодильник, со стаканом молока в руке. Миссис Вера Дауд, кухарка, которая, судя по её габаритам, съедала, очевидно, все, что готовила, сидела на стуле. Это она угостила меня молоком. Мисс Мэри Фолтц, служанка в форменном платье, которая была, несомненно, весьма привлекательна лет десять назад и сейчас еще не утратила своей прелести, стояла напротив меня, спиной к раковине.