Ловушка для Мегги - страница 8

И вдруг она устыдилась, быстрым взглядом окинула комнату, как будто сомневалась, что она здесь одна. Никого нет – ни подруг по пансиону, ни классной дамы, никто не сделает ей замечание, что это неприлично.

Мегги опять подняла свою обнаженную ногу, покрутила ею в воздухе. Ножка ей нравилась все больше: изящный изгиб, нежная гладкая кожа, красивое округлое колено, маленькая ступня. Затем она притронулась через шелк рубашки к бедрам, проверила их изгиб, ощущая рукой по тонкой талии и, приподняв голову, посмотрела на грудь, которая отчетливо выступала двумя холмиками. Мегги не почувствовала ничего постыдного в том, что рассматривала себя. Она сделала приятное открытие, что нравится себе.

Не успела девушка одеться, как в дверь постучал и тут же вошел виновато улыбающийся Адам. Мегги заметила, что брат все еще навеселе. Он произнес нараспев мелодичным голосом:

– Мегги, дорогая, наша маленькая девочка… Твой брат пришел тебя разбудить, как в старые добрые времена.

– Адам! Уже утро, а ты, по-моему, не ложился спать! – вскричала девушка.

– Во-первых, ты ошибаешься, – возразил тот, – а во-вторых, я хотел тебе сказать, что ты вчера была великолепна! Ты выдержала экзамен – была «настоящей леди»! Да, я выпил немного лишнего…

Внезапно он увидел искреннее разочарование на лице Мегги и осекся:

– Мегги… Я не… не сердись на меня. Я хотел тебя обрадовать…

– Адам! Тебе нужно хорошо выспаться, а сейчас уходи.

Утро было испорчено… Открытие, что ее тело прекрасно, что она может увлечь мужчину, не доставило ей удовольствия. Казалось, что отец, который ее очень любил и не жалел средств на образование, в чем-то был неискренен. Мать почти не имеет собственного мнения, слушает, что скажет отец. Братья, особенно Адам, словно ждут от нее чего-то. И слова «ты настоящая леди» казались ей теперь несколько издевательскими. Она научилась не только писать и читать, научилась музицировать, многое знает об искусстве, прекрасно вышивает, любит природу. Она знает несколько иностранных языков, сумеет постоять за себя, проявить характер. Ей не понравилось поведение отца на вечере. Его нашептывания и рассуждения заставили ее по-другому посмотреть на него. Отец просто раболепствует перед подданными английского короля, и подруги, видимо, правы. Она поняла его планы относительно обожаемой дочери. Стоит только вспомнить, как он ждал появления графа Алекса Стоктона. Он наверняка думал, что она очарует графа – ведь он не только богат, но и не женат…

«Я унаследовала красоту матери, но не ее кроткий нрав!» – подумала Мегги и нервно заходила из угла в угол. Подумать только: отец собирается поскорее выгодно отдать ее замуж! И Адам туда же! Ну, нет!

– Я тоже могу показать свой характер, – она сердито стукнула кулачком по подушке.

К завтраку Мегги спустилась не в очень хорошем настроении, но уютная столовая, стол, убранный в солнечного цвета скатерть со свежими цветами в вазе сделали свое дело. Она вновь повеселела и с досадой подумала, что, наверное, многое неправильно понимает. Все были очень вежливы, весело шутили и смеялись. Только отец, показалось Мегги, был чем-то обеспокоен. Мама молча поглядывала на него.

Так прошла целая неделя. Мама хлопотала по дому, давая распоряжения. Мегги увлеченно занималась музыкой, вышиванием. Отец и братья редко бывали дома. В последнее время отец был постоянно чем-то раздражен, с братьями он часто говорил о соседях, как поняла Мегги по обрывкам фраз. Что может его так волновать? И вот как-то вечером он рассказал, что между двумя почтенными джентльменами произошла ссора и один из них при этом сильно пострадал. Девушке не хотелось вникать в эти разговоры. Она была слишком далека от такого рода проблем.

В полдень накануне званого обеда на пороге дома Мегги услышала громкие голоса. К миссис Синтии вбежал дворецкий Джарвис и доложил, что сэра Адама доставили домой какие-то знатные господа. Келвин Феррингтон еще не вернулся. Поднялась суматоха, сбежались слуги, спустилась со второго этажа из своей комнаты мама. Когда Мегги вошла в гостиную, ее поразила чрезвычайно неприличная картина: граф Алекс и еще один хорошо одетый джентльмен вводили в дом почти бесчувственного Адама. Брат вел себя буйно, выкрикивая какие-то угрозы. Костюм его был помят, на рукаве запеклась кровь, галстук почти развязан, на лице красовался синяк, один глаз заплыл, а другой зло выглядывал из-под всклокоченных волос.