— Вернулся, — отметила бабуля.
— Вернулся, — подтвердил Том. — Лидди осталась в Глендейле. По магазинам ходит. А я наплел, будто кое-что нужное забыл. Обещал заехать за ней через часок.
Их глаза встретились.
— Слышь, бабуля, сдается мне, тебя ждет дальняя дорога, — произнес Том.
— Интересно. А почему не тебя? — сказала она.
— Да ведь ты, ни слова не сказав, взяла да укатила куда глаза глядят.
— На самом деле это ты второпях собрался — и был таков.
— Говорю же: ты.
— Нет, ты, — повторила она.
Внучкин муж сделал первый шаг в сторону масляного пятна.
От его тяжелой поступи скопившаяся в раковине вода задрожала и потекла в глотку «мусорганика», откуда послышалось влажное чмоканье.
Том не смотрел под ноги; его подошва заскользила по разлитому жиру.
— Том! — На лезвии ножа играл солнечный зайчик. Тебе помочь?
* * *
Бросив шесть писем в ящик перед домом Бартонов, почтальон прислушался.
— Опять этот лев, — сказал он вслух. — А в доме кто-то бродит. И даже песни распевает.
Шаги слышались прямо за дверью. Чей-то голос выводил:
Ложки-плошки чистить рано,
Пахнет кровушкой барана.
Кости р-р-размелю в муку,
Впрок лепешек напеку.
Дверь отворилась.
— Доброе утречко! — заулыбалась бабуля. Львиный рык не умолкал.