Лучник - страница 8
И вдруг — острый взгляд из-под ресниц:
— И ты не простишь. И будешь прав.
— Ты, правда, считаешь, что я дал бы свой лук тому, кто может его испортить? — усмехнулся Эран. — В самом деле?
Юноша, кажется, всерьёз задумался. Потом, наконец, слабо улыбнулся. На этот раз — именно улыбнулся, а не изобразил оскал умирающего паралитика.
— Не подумал…
Потом вновь помрачнел и, вздохнув, решительно тряхнул головой.
— Я надеюсь, ты не пожалеешь, что согласился меня принять. За год никто не решился взяться за обучение лишённого судьбы, и даже странствовать с собой не позволяли. Я даже не верил, что ты… Я постараюсь не доставлять проблем, обещаю! Но…
Он виновато развёл руками, не выпуская из правой лука. И, словно вдруг устыдившись собственной откровенности, поспешно отвернулся и склонился над саадаком, укладывая в него собственный покалеченный лук и бережно доставая одолженный.
— Не бывает тех, у кого нет судьбы, — усмехнулся Эран, — Просто не всех она ждёт у входа в дом. А теперь давай-ка обедать. И кстати, если хочешь о чём-то спросить, сейчас самое время. После может не случиться возможности просто поболтать.
Мальчишка быстро покосился на него, с недоверием и надеждой. И сейчас видно было, что, несмотря на отличные навыки стрельбы и необычную для юности немногословность, он — именно мальчишка. Неопытный, потерянный, запутавшийся в собственных и чужих чаяниях. Отчаянно страшащийся, что непонятно почему взявший под опеку взрослый вдруг передумает. Поднявшись, он принялся нарочито старательно отряхивать колени. На своего спутника он упрямо не смотрел.
— Хорошо, если так, — невесело откликнулся он. — Мне обычно говорят другое. Искать другую судьбу, вроде бы, сами законы велят. А куда ни ткнёшься — везде закрытые двери…
Усмехнулся кривовато:
— Вопросы есть… Но я, кажется, не знаю, хочу ли слышать ответ. Жив буду — найду время спросить потом… если не прогонишь, конечно… — а потом вдруг поднял голову, прямо встречая взгляд Эрана. И, противореча себе, выдохнул взволнованно, с отчаянной надеждой и каким-то тяжёлым, старательно прячущимся за твёрдостью голоса страхом, — Эран! Ты… ты человек?
Эран усмехнулся, опускаясь на ствол.
— Если я скажу «нет», пожалеешь, что пошёл со мной?
Ниари в ответ только улыбнулся непослушными губами.
— Что? Нет… скорее, наоборот.
Он не глядя сел на бревно с другой стороны от костра. Сцепил руки на одном колене, пытаясь справиться с внезапной дрожью пальцев. И повторил твёрже, с каким-то даже облегчением:
— Наоборот. Я боялся, что ты скажешь «да»..
— Отчего же? Больше не доверяешь людям?
Ниари опустил голову, скрывая лицо. Жест был настолько неуловимым и привычным, что невольно закрадывалась мысль: делать так приходилось нередко, и кто знает, не было ли это причиной странной, не особо удобной для путешественника причёски? В сравнении с небрежной ловкостью, с которой были перехвачены лентой золотые локоны Эрана, его криво обрезанные у плеч тёмно-каштановые пряди выглядели почти неопрятно. Впрочем, то же можно было сказать и обо всём его облике. Добротная и чистая, но потрёпанная одежда: одежда, которую давно никто не заботился чинить. Почти незаметная паутинка хорошо залеченного шрама на запястье — и подсохшая корка недавней царапины, которую, судя по её виду, не подумали даже промыть.
…Отличный и явно недешёвый, возможно даже, фамильный меч — и лежал он не под рукой, как поступил бы любой, даже начинающий, воин, а небрежно валялся на земле с другой стороны костра.
Ниари молчал долго. То ли пытался подобрать слова, то ли просто не хотел отвечать… Наконец, качнув головой, он нехотя произнёс подозрительно ровным голосом:
— Я доверяю людям. Это они не доверяют мне…
— Что ж, знаешь, как говорят: если гончая не может поймать ястреба, это не вина птицы. И уж точно не её проблемы. Я не вижу повода, чтобы тебе не доверять. И сомневаюсь, что он появится.
Мальчишка вдруг коротко засмеялся — нехорошим, дребезжащим смехом, с отчётливой ноткой истерики.
— Птицы?! Нет, мастер, я как раз гончая, да ещё какая! — он осёкся, явно с усилием заставляя себя успокоиться. И закончил уже почти спокойно: