Лучшая зарубежная научная фантастика - страница 33

Появляется большой черный человек. Улыбающийся и смертоносный. Нависает надо мной. Он очень страшный. В фильмах, на которых я рос, всегда был такой фаранг. Внушающий ужас чернокожий злодей, которого наши герои должны были победить. Позже, когда я прилетел в Америку, все оказалось иначе, выяснилось, ни фаранги, ни негры не любят то, как мы показывали их в фильмах. Прямо как я, когда смотрел их фильмы о Вьетнаме и видел, как отвратительно себя вели борцы за свободу Лаоса. Абсолютно не так, как в жизни, изображали их как животных. Но я все равно отшатываюсь, когда телохранитель смотрит на меня.

Кулаап говорит:

— Мы пойдем прогуляемся, Террелл. Убедись, что у нас тут поблизости есть парочка папарацци. Мы сегодня дадим шоу.

— Я не понимаю, — говорю я.

— Тебе рейтинг надо поднять?

— Да, но…

— Тебе не интервью нужно, а событие. — Она улыбается, потом осматривает меня и кивает охраннику. — А еще одежда получше. Террелл, приодень его.

Суматошные вспышки фотокамер встречают нас, когда мы выходим из башни. Папарацци повсюду. Кружат операторы, а Террелл и еще три человека проводят нас через толпу репортеров к лимузину, отпихивая в сторону камеры жестко и сильно, совершенно не заботясь о последствиях. Когда телохранитель выбирал для меня костюм от «Гуччи», то вел себя гораздо вежливее.

Кулаап смотрит на толпу и кричащих репортеров с положенным удивлением, но она не настолько изумлена, как я, а потом мы оказываемся в машине, отъезжаем от башни отеля, а вспышки следуют за нами.

Кулаап склоняется над встроенным в салон автомобиля компьютером, вводит пароль. Она очень красивая, в черном платье, облегающем бедра, с тонкими бретельками, ласкающими нежные обнаженные плечи. Я словно оказался в фильме. Она стучит по клавишам. Экран начинает светиться, показывает задние фары машины: вид с камер преследующих нас папарацци.

— Ты знаешь, что я ни с кем не встречалась уже три года?

— Да, знаю, читал биографию на веб-сайте.

Она улыбается:

— А теперь я вроде как нашла себе соотечественника.

— Но мы же не на свидании, — протестую я.

— Естественно, на свидании. Я иду на предположительно тайную встречу с милым и таинственным молодым человеком из Лаоса. И посмотри на этих папарацци, преследующих нас, они тоже интересуются, куда мы направляемся и что собираемся делать. — Она вбивает еще один код, и теперь мы можем видеть репортеров, изображение идет с камер, установленных на лимузине. — Фэны хотят видеть, какая у меня жизнь.

Я могу представить, как сейчас выглядит водоворот: там все еще царствует история Марти, но уже загорается дюжина посторонних сайтов, и в центре всего этого волнующий репортаж о Кулаап, притягивающий ее фанатов, которые сейчас жаждут знать непосредственно от нее, что же происходит. Она поднимает зеркало, осматривает себя, а потом улыбается на камеру смартфона:

— Привет всем. Похоже, мое прикрытие накрылось. Просто подумала, что вам будет интересно. Я сейчас отправляюсь на свидание с приятным молодым человеком. Расскажу вам, как все прошло. Обещаю. — Она переводит камеру на меня. Я глупо на нее смотрю, Кулаап смеется. — Скажи привет и до свиданья, Онг.

— Привет и до свиданья.

Она опять хохочет, машет в камеру.

— Люблю вас всех. Надеюсь, ночь у вас будет такая же хорошая, как у меня. — Закрывает мобильник и отправляет ролик на свой веб-сайт.

Это вообще ничего. Не новость, не сенсация, тем не менее, когда она включает наладонник и открывает очередное окошко, показывая свою собственную мини-версию водоворота, я вижу, как ее сайт загорается от трафика. У нее не такая мощная версия программы, как в «Майлстоуне», но все-таки она дает впечатляющий взгляд на информацию, связанную с тэгами Кулаап.

— Где твой канал? Давай посмотрим, сможем ли мы поднять тебе рейтинг.

— Ты серьезно?

— Марти Мэкли сделал для меня гораздо больше. Я сказала ему, что помогу. — Она смеется. — Ведь мы не хотим, чтобы тебя отослали обратно в черную дыру, не правда ли?

— Ты знаешь о черной дыре? — Я не могу скрыть удивления.

Ее улыбка почти печальна:

— Думаешь, если я кладу ноги на мебель, то уже не беспокоюсь о своих родственниках дома? Что меня вообще не интересует то, что происходит?