Лучше умереть - страница 13

— Вот, держи. Ссылка на карту.

Когда на связь вышел оператор службы экстренной помощи, я дал ему координаты и сказал, что видел, как два парня стреляли друг в друга во время ссоры. Затем я стер с телефона отпечатки пальцев и выбросил его.

Я спросил у неё:

— Твой джип разбит?

— Нет. Я не врезалась в дерево. Посмотри сам.

Я обошел джип спереди и осмотрел его. Возможно, и была щель, чтобы просунуть лист бумаги между корпусом машины и стволом дерева, но не более того. Она, должно быть, чертовски хороший водитель.

Я сказал:

— Хорошо. Поедем на твоей машине, а другую оставим здесь.

— Зачем? Ещё одна машина может оказаться полезной.

Испорченный джип, безусловно, мог быть полезен. Как ещё один лакомый кусочек для криминалистов, чтобы вонзить в него свои зубы. Но не в качестве транспорта.

— Это слишком большой риск. Дендонкер обязательно взбесится, когда не получит вестей от своих парней. Он отправит поисковую группу. Если кого-нибудь из нас увидят с их джипом, это всё испортит уже по-крупному.

— Согласна.

Я забрал оружие парней, а также бейсболку и пару солнцезащитных очков.

— Я сомневаюсь, что кавалерия прибудет в ближайшее время. Но мы всё равно должны убираться отсюда.

— Куда поедем?

— В какое-нибудь уединённое место. Нам есть о чем поговорить.

Фентон обошла свой джип со стороны водителя и подняла ветровое стекло.

— Поедем в мой отель.

Она завела двигатель, затем поставила одну ногу на тормоз, а другой выжала сцепление и переключилась на заднюю передачу. Обе её руки лежали на руле. Прижаты друг к другу в положении «на двенадцать часов». Она так крепко держалась за руль, что костяшки пальцев побелели, а вены и сухожилия начали вздуваться. Она закрыла глаза, её грудь вздымалась, как будто ей было трудно дышать. Но она восстановила контроль над собой. Ослабила хватку, открыла глаза, из которых выкатились пара слезинок.

— Извини. — Она вытерла щеки. — Я подумала о Майкле. Я не могу поверить, что его нет.

Фентон резко набрала скорость. Старая подвеска заскрипела и застонала. Мотор заурчал, коробка передач взвыла. Из выхлопной трубы вырвались клубы темного дыма. Она постоянно крутила рулем, изо всех сил стараясь, чтобы мы ехали прямо. Я попытался сосредоточиться на дороге впереди, но через десять минут она поймала меня на том, что я смотрю на её правую ногу.

— Самодельное взрывное устройство, — сказала она. — Афганистан.

Это был термин, против которого я возражал. Это стало распространенным явлением во время второй войны в Персидском заливе. Вероятно, придумано каким-нибудь правительственным пиарщиком, чтобы оружие местных выглядело низкотехнологичным и бесхитростным. Как будто не о чем было беспокоиться. Чтобы вызвать в воображении образ того, как их сколачивают неумелые крестьяне в пещерах и подвалах. Тогда как на самом деле все было наоборот.

Много лет назад я был в Бейруте, когда самосвал, груженный шестью тоннами взрывчатки, ворвался в ворота казарм. В тот день погибло двести сорок морских пехотинцев и один моряк армии США. Пятьдесят восемь французских десантников были убиты во время другого нападения в соседнем районе. И с тех пор все стало только хуже. Создатели бомб теперь имеют доступ к сложной электронике. У них есть дистанционные детонаторы, инфракрасные триггеры и датчики движения. Они стали экспертами во всём. Они стали более безжалостными. Помимо гвоздей и металлических осколков, предназначенных для разрывания человеческой плоти, они регулярно загружают свои устройства бактериальными веществами и антикоагулянтами. Даже если их жертвы переживут первый взрыв, они все равно, скорее всего, истекут кровью или умрут от какой-нибудь ужасной болезни.

Я отогнал эти мысли в сторону и спросил её:

— В каких войсках ты служила?

— Шестьдесят шестая группа военной разведки. Из Висбадена, Германия. Но это случилось уже после службы в армии. Меня не награждали «Пурпурным сердцем».

— Ты работала на частную организацию?

Она покачала головой.

— Нет, мне было бы противно работать в такой конторе. Назови меня сумасшедшей, но я не думаю, что войны должны вестись ради прибыли.