Лучшее впереди. Книга 2 - страница 30

- Алиска, вот ты где! - Денис с бледным лицом вбежал в помещение, но увидив сидящую на диване Юльку, резко замолчал.

- Что случилось? - почему-то у меня возникло подозрение, что он понял, с кем провел безумную ночь страсти.

От этой мысли я напряглась, а внутри все заледенело. Кивнув в сторону двери, тем самым прося выйти из комнаты, Денис ободряюще подмигнул малышке, а потом практически выбежал в коридор. Последовав за ним, я мысленно перебирала слова, которые можно сказать в сложившейся ситуации.

- Денис, я...

- На Михаила опять было совершено покушение!

- Что!?

- Десять минут назад мне позвонили из больницы. Кто-то ввел ему наркотическую хрень, вызывающую остановку сердца.

- Что с ним сейчас?!

- Не знаю. Федор Иванович уже выехал. Нам надо сказать Фильке и Андрею.

- Вот ты этими займись, а я - в больницу!

Не слушая возражений парня, я рванула на улицу, молясь богу, чтобы с другом все было хорошо. Ё-моё, когда же эти покушения прекратятся?!

- Как он?!

- Стабильно, - хмуро отозвался дядя Федя, доставая ментоловую подстилку.

Угу, уже третий раз пытается бросить курить, а все никак не получается. Да уж, работать на правительство - то еще удовольствие.

- А что вообще произошло?

- Говорят, что сильнейшая аллергическая реакция. Скорее всего вызвана съеденной малиной...

Прижав руки к губам, я медленно выдохнула. Это что же получается, я чуть своего любимого не угробила?! Черт, какой нафиг любимый?! Хотя...

Оттолкнув мужчину с дороги, я бросилась в палату к Мише. Даже стоявшие на стреме медбратья не смогли меня остановить. Ворвавшись в палату, я замерла на месте, нерешительно глядя в глаза друга. Все его лицо было усеяно красными пятнами, на побледневшей коже выглядевшими особенно зловеще.

- Неужели я тебе так надоел, что ты меня отравить решила?

Ответить я ничего не смогла. Из глаз брызнули слезы, а в груди стало так больно, что каждый вздох давался с большим трудом.

- Алиса, милая моя, ты чего?! Иди ко мне! - приказ, который обессилевшее тело приняло с огромной радостью.

Практически упав на койку, я осторожно положила голову на плечо мужчины, позволяя обнять себя. Руки бессознательно ласкали такое теплое и желанное тело, а соленые капли медленно прокладывали себе дорогу к белым простыням. Миша же, здоровой рукой, гладил меня по волосам, даря легкие поцелуи.

- Мишка, прости меня, прошу... Клянусь, я не знала, что так выйдет! Прости меня...

- Тс-с-с, моя девочка. Все хорошо!

- Если бы я тебя потерла, то...то...даже не знаю, что со мной было бы.

- Это все Егор, - вдруг жестко произнес друг.

- В смысле?

- Скажи, ты оставляла пакет с ним? Наедине?

- Да-а-а, - выдохнула я, не веря чужой догадке.

- И кроме него ведь никто не знал, куда ты идешь?

Теперь уже кивок вместо ответа. Я прекрасно понимала, куда Миша клонит, и от осознания этого становилось только хуже. Блин, а я ведь только-только начала доверять белобрысому. Видимо, зря...

- Алиска, я запрещаю, слышишь, запрещаю тебе с ним видеться!

- Прости, но это не возможно. Егор пообещал мне помочь с "устранением" отчима, так что я не могу отказаться. Но, обещаю, что не пущу его к тебе и на километр!

- Да мне плевать на себя! Я ведь за тебя волнуюсь, глупенькая!

- А я - за тебя... - очень тихо ответила я. - Порочный круг, блин.

Всю ночь я провела с Мишей, отказавшись ехать домой. Друг грозился вколоть мне снотворное и собственноручно отвезти к Альфие, но мое природное упрямство победило его недовольство. Не помню точно что и как, но утром я проснулась в обнимку с дорогим сердцу человечком. Было так приятно чувствовать тепло его тела, слышать биение сердца под ушком... эх...

- Доброе утро, - прошептала я.

- Доброе, соня. Как себя чувствуешь?

- Вообще-то этот вопрос должна задавать я. Как ТЫ себя чувствуешь?

- Как огурчик! Правда, малосольный и в сочетании с молоком... А ты?

- А что я?

- Лиска, ты всю ночь плакала, - проводя пальцами по моему лицу, хмуро произнес друг.

- Странно. Я даже не помню, что мне снилось.

- Ты все время звала Марину...

Черт! Неужели опять!? Иногда мне и правда снилась моя подруга. Вернее, день её гибели. Я до сих пор помню звонок из морга и крик Мишки, когда ему сказали, что её больше нет. Помню изуродованное лицо подруги, расплывающееся из-за нескончаемого потока слез... рыдания Фили и её матери... побелевшее лицо дяди Феди... и хрустальные слезки Юлечки, каждый день зовущей маму.