Лучшее впереди. Книга 2 - страница 48

- После той аварии и ранения...

- Так вот почему ты кричала. Господи, Алиса, прости меня!

Я ожидала от друга презрения, порицания, но только не раскаяние. Честно говоря, мне стало стыдно за все те обвинения, что я бросала в его адрес при Егоре.

- На все воля божья, - равнодушно отозвалась я, утыкаясь носом в шею мужчины.

- Я убью его! - прорычал Мишка.

- Кого?

- Твоего бывшего. Как этот му**к мог бросить тебя в таком положении?!

- Миш, успокойся. Отец не он.

- Я ему челюсть в зад засу... Как не он? А кто тогда?

- Не знаю, - покачала я головой.

Оставив ошарашенного друга одного, я потопала в ванную комнату. Отчего-то захотелось поговорить с подругой и рассказать ей обо всем. Какой бы легкомысленной она не выглядела, но в нужный момент могла дать очень дельный совет.

Умывшись холодной водой и отметив парочку засосов на шее, я нажала автодозвон и стала ждать. После третьего гудка мне ответили:

- Алиска, ты что не спишь в такую рань? У вас-то небось пять утра!

- Мишка спать мешал, - буркнула я.

На некоторое время на том конце трубки воцарилось молчание. Честное слово, я прямо слышала, как в голове у подруги начинают работать шестеренки.

- Вы с ним того...

- Угу.

- И как?

- Прикольно.

- И это все, что ты можешь мне сказать?!

- А это все, о чем ты хочешь спросить?! - в тон подруге отозвалась я, а потом притихла.

- Он про ребенка знать хочет, да?

- Ага, и я понятия не имею, что ему сказать.

- Лучше всего - правду. Если хочешь отношений с ним, то не стоит начинать их со лжи. Мы с Андреем тоже поначалу наворотили дел. Помнишь, как он отреагировал на новость о ребенке?

- Да уж, такое трудно забыть.

- Мне иногда кажется, что он до сих пор не может в это поверить. Видно, пока родинку не увидит, не успокоится.

- Какую родинку?

- Да ту самую, на попе, в форме сердечка. Не помнишь, что ли?! Это у них с Мишей наследственное.

- Сердечко на попе... - выдохнула я, хватаясь за голову. - Филька, охереть! Какая я тупая!

- Лиск, что такое? Ты меня пугаешь.

- Можно, я тебе потом перезвоню? Спасибо, ты - чудо! - и не дожидаясь ответа от подруги, отключилась.

Блин-блин-блин! А-а-а, какой я тормоз! Ну как, объясните мне КАК, я могла не понять все сразу! Голос он изменил и что? Все остальное-то осталось прежним! Э как он на меня действует, что мне мозги напрочь отбило! Охренеть, это что же получается...

Упав на колени, попутно стянув за собой несколько скляночек, разлетевшихся по полу сотней осколков, я схватилась за голову. Забежавший в комнату Мишка рухнул рядом со мной, пытаясь заглянуть в глаза.

- Лисенок, что случилось?

Ответить я не могла. Картинка, сложившаяся из обрывков фраз и действий, буквально разрывала сердце на части. Господи, неужели такое может быть?!

- Что случилось?! - затряс меня Мишка.

- Ты...

- Что я? Что такое?

- Ты был отцом ребенка... - друг неверяще смотрел на меня, пока я бубнила дальше. - Я должна была сразу понять, что это ты. Должна была довериться своему шестому чувству, но побоялась. Я думала, что схожу с ума. Я ведь всех своих мужчин с тобой сравнивала, а после той ночи вообще с катушек слетела.

- После какой ночи?

- В отеле на окраине города. Встреча двух незнакомых людей, которая в итоге обернулась крахом для обоих. Значит, вот ты какой, мой "Злобный Хорек".

- Стервочка... Проклятие, Лисенок, это была ты?!

- Я... - горькая улыбка расцвела на губах. - Носила под сердцем ребенка от любимого мужчины и потеряла его!

С силой откинув голову назад, я ударилась затылком об стенку, в надежде, что боль физическая поможет вытеснить душевную. Мишка, грязно выругавшись, с силой прижал меня к себе, целуя в лоб и не давая даже пошевелиться.

- Все хорошо. Все будет хорошо!

- Обещаешь? - всхлипнула я.

- Обещаю. Я сделаю все для этого.

Подняв меня с холодного пола, Мишка включил воду в душе и, стянув простыню, в которую я была замотана, подтолкнул под упругие струи. Сам он пребывал в костюме Адама, так что, нащупав на полке гель для душа и намылив руки, пару секунд спустя присоединился ко мне. В его движениях не было ничего порочного или возбуждающего. Простые забота и нежность, от которых становилось тепло в груди.