Лучшие Парни - страница 8

— Неудивительно, что они с мужем так часто пьют, — тихо произносит Лют, старательно избегая моего взгляда.

Селени усмехается.

— Как я сказал, — прерывает Берилл. — Я бы хотел пойти домой и вымыться.

Селени кидает на него взгляд.

— Я не могу идти домой с такими туфлями — мама меня прибьет. К тому же в доме Рен нет столько воды, чтобы вымыть ее одежду и волосы, — она хватает меня и визжит. — И сегодня вечеринка! Маме не понравится, если мы опоздаем, особенно когда там члены парламента! Нам сейчас же нужно привести себя в порядок, Рен.

Я машу рукой в сторону пристани.

— Да все в порядке. Мы быстренько окунемся в море. Полностью одетыми, — добавляю я, когда вижу что Берилл становиться как помидор.

— Ведь миссис Холдер права в одном, — продолжает говорить Селени, будто я ничего не говорила. — Винсент не должен видеть тебя такой. Нам нужно сделать тебя презентабельной.

— Винсент? Винсент Кинг? — Лют переводит взгляд с Селени на меня.

Я скривилась и обратила внимание на изменение в выражении его лица. Она кивает.

Хватая флакон покрепче, я надеюсь, что она промолчит, даже если я не знаю, зачем и почему мне важно, что думает Лют, но это зачем-то важно.

— Он пытается добиться внимания мисс Теллур, — выпаливает Берилл.

— Берилл, не… — но слишком поздно. В груди все сжалось, когда я вижу, как прежнее настроение Люта возвращается к своему изначальному омраченному состоянию.

Пару секунд он изучает меня, будто поглощает эту информацию и анализирует мое выражение лица. Чтобы он там не увидел, парень будто захлопывает свои мысли и сжимает губы в презрении. Он отстраняется от меня и смотрит вдаль. А когда его взгляд возвращается, отрешенность читается на его лице.

— Это напомнило мне. Прошу извинить, у меня есть кое-какие дела.

Он срывается пулей, будто не может убежать достаточно быстро, а я остаюсь смотреть ему вслед, задаваясь вопросом, что насчет Винсента его так расстроило. Или может быть тот факт, что мы идем на вечеринку богатого отца Селени?

Наверное, и то и другое. Лоуеры не слишком хорошо воспринимают индульгенции богатых.

В горле стоит ком, и я не обращаю внимания на сжимание в груди, которое только я сама могу понять.

— Мы должны поторопиться, — рывком Селени дергает мою руку, пока Лют растворяется в толпе.

Я отталкиваю желание пойти за ним. «Ну, серьезно, Рен, ну что ты ему скажешь?» И вместо этого позволяю ей протискивать меня вперед по пешеходным дорожкам между текстильщиком и магазином с дамскими шляпками, в то время как Берилл осторожно указывает на находящегося поблизости травника. Его пальцы зажимают нос, а поверх головы покосившаяся красная шапка. Располагаясь за шаткой серой стойкой, он снизу до верха проводит по нам взглядом и его глаза округляются, вероятно, от нас дурно пахнет лекарственной мятой и потом.

Я засовываю флакон с украденной кровью вместе со своими перчатками во внутренний карман пальто — тайный, который я вшила в подкладку несколько месяцев назад после того, как воры выхватили бутылку из моей руки и уронили на булыжники, после чего она разбилась. Они не знали, что разливая кровь таким образом, способствуют распространению чумы.

— Солдаты, на помощь! Чудовища! — разносится голос сквозь ряды рыночных прилавков позади нас. — Воры! Кто-то вскрыл тело и…

Мы не стали дожидаться пока священник закончит свою речь. Мы спускаемся по переулку к развилке, которая разбивает холм на две части, одна сторона ведет к дому, а другая — вниз к океану. Сворачивая в сторону последней, мы бросаемся по затененной каменной дорожке, в виде серпантина. Тропа вьется мимо покатых домов, смотрящих на море, точнее, вглядывающихся в жизнь нашего города и в лодку мертвого отца Люта.

На старый причал Пинсбери-Порт.

Глава 3

Все таки есть что-то в осознании того, что смерть не за горами. Что жизнь висит на нескольких нитях генетического материала, и что единственная надежда на лекарство может лежать в маленьком стеклянном пузырьке внутри моего ботинка, прямо здесь, на пляже, в сорока шагах от Селени и ее бойфренда.

На берегу единственного города, в котором я жила.

По словам папы, кроме аномальной смертности, Пинсбери Порт ничем не отличается от других мест. У нас обычное разделение на бедных и богатых, стариков и младенцев, болтливые констебли и разодетые старушки — всё аккуратно спрятано в нижней части крошечного зеленого королевства под названием Кальдон, так же известное как Изумрудное сердце короля Фрэнциса.