Луговичка - страница 11

Андрей встал, подошёл к окну, отдёрнул занавеску и увидел полную луну. Она смотрела на него одним большим жёлтым глазом и таила в себе что-то неизведанное.

— Это случилось прошлым летом, помнишь, жара стояла страшная. Я отца в город возил… — Он поведал жене свою историю, ничего не утаивая и не прибавляя, и казалось, что луна тоже слушает и кивает в такт его голосу. — А теперь этот сон… — Андрей вздохнул, заканчивая свой рассказ. — Неспроста он, это знак. Мне нужно быть там.

— Где?! Неужели ты пойдёшь к этому дубу? — Настя подошла и обняла мужа за плечи.

Андрей обернулся и посмотрел Насте в глаза:

— Пойду, чует сердце, надо пойти. Ведь она что-то про моего отца сказала. Откуда она узнала? Прости, я не могу не пойти.

— Ну, тогда и я с тобой. Даже не думай, что один пойдёшь.

Андрей взял её руку:

— А не забоишься? Ведь темно, жутко.

Но Настя была непреклонна:

— С тобой мне не страшно.

— Ну, хорошо, коли так, одевайся, и пойдём.

Уже через пять минут они закрыли за собой калитку и отправились к Ерохину лугу. Луна освещала дорогу, и они без труда добрались до места. Дуб, как безмолвное изваяние, смотрел на них сверху, покачивая кривыми ветками. Настя поёжилась, но тут же справилась с собой и решила осмотреть ближайшие кусты. Андрей всматривался в высокую траву, что росла возле дуба, но, кажется, ничто не подавало признаков жизни, только где-то рядом дважды каркнула ворона.

— Неужели это просто был сон, какой же я глупец…

Андрей с досады обломил ветку, но тут его окликнула Настя. Она сидела на корточках и рассматривала что-то в траве:

— Андрюша, подойди сюда, здесь какой-то свёрток.

Он вздрогнул, подошёл к жене и увидел у неё в руках завёрнутый в белую ткань странный предмет. Настя откинула уголок ткани и ахнула:

— Да это ж младенчик! Смотри, какой хорошенький!

Андрей взглянул из-за плеча жены на мирно спящего ребёнка, и смутная догадка запала в его сердце: «Уж не мой ли это младенец?»

Он опять вспомнил сон и стоял в полной растерянности. Настя ворковала над мальцом и ласково покачивала на руках:

— Какой же он хорошенький, Андрюша! Мы должны его забрать, не оставлять же его здесь одного.

Андрей молчал. Он понял: луговая хозяйка сделала ему сюрприз. Но что она там говорила про отца, чем этот младенец может ему помочь?

Они шли по лугу и смотрели на звёзды. Андрей всё время молчал, а Настя прижимала к сердцу маленький свёрток.

Было ещё очень рано, когда они, отперев калитку и едва слышно ступая, пробрались в дом.

Настя не отходила от младенца ни на шаг. Она всматривалась в ангельское личико, улыбалась ему и наконец решила перепеленать ребёнка. Увидев пухленькие ручки и ножки, молодая женщина пришла в восторг:

— Андрюша! Ты посмотри, какая прелесть, это девочка, и ей месяца три, не больше.

Андрей подошёл и наклонился над малышкой. Она вдруг открыла глазки и вполне осмысленно посмотрела на него. Вспыхнули знакомым светом изумруды. Настя ахнула:

— Какие у неё глаза странные, я таких никогда не видела.

Малышка засмеялась звонко и протянула к Андрею свои пухлые ручки. Он осторожно взял её на руки, и душа у него замерла от неожиданной любви и нежности к этому существу.

Малышка смотрела на него не мигая и что-то по своему ворковала.

Настя стояла у него за спиной.

— Андрей, это ребёнок той ведьмы?

Он нежно поцеловал девочку в щёчку и улыбнулся:

— Это мой ребёнок, а теперь и твой тоже. Мы её вырастим.

Уже светало. За окном розовой полоской вставал рассвет. Андрей и Настя легли отдохнуть, положив рядом с собой чудесную дочку.

Дочку назвали Полиной. Настя сказала:

— Мы её в поле нашли, вот и будет Поленькой.

Отец с матерью только руками всплеснули, когда увидели девочку. Старушка запричитала:

— Да где ж вы её подобрали?! У вас ведь и свои скоро народятся, зачем вам младенчик этот? И глаз у неё недобрый, странный какой-то.

Старик поначалу молчал, потом хромал возле ребёнка, и так посмотрит, и эдак, и головой покачает. А Андрей как будто и не замечает, сколотил люльку, покрасил и к потолку подвесил.

Настя накидочку на люльку вышила, цветочки всякие, маки да васильки.

— А что люди-то скажут, — не унималась мать. — Откуда ребёнок, спросят, появился?