Лукоморье - страница 8

— Ладно, идём. И на этот раз возле Семёна не останавливаться, едем дальше и убираемся отсюда. — Евгения потянула Антона за рукав. — Да?

Антон стоял, прислушиваясь к вовсе не естественной тишине. Он помотал головой и посмотрел ей в глаза.

— Да. Всё, двинули.

— Не останавливайся! — потребовала Евгения, когда показался и трактор, и улыбающийся Семён с ведром воды. — Едем дальше!

Они обогнули Семёна, тот махал им рукой вслед со вполне дружелюбным выражением лица, и тут на них накатило. Вначале стало жарко, потом — душно. Во рту пересохло, глаза жгло, словно в каждый щедро бросили песка. Ужасно, непереносимо захотелось пить.

— Не… останавливайся, — сумела произнести Евгения. Глотнула из фляжки с «живой водой», сразу полегчало. — Вот! Выпей глоток! — Антон, похоже, держался сам из последних сил. — Катя? Сергей?

Те безвольно лежали на сидениях. Антон глотнул ещё.

— Дай им воды, — вернул он фляжку.

Евгения без особых усилий перелезла через спинку сидения, и тут накатила жаркая волна такой мощи, что казалось кожа трескается и обугливается, дышать стало нечем, в глазах почернело. Евгения ещё сумела приподняться на локте и поднять фляжку к губам… и всё.

Евгения включила планшет и убедилась, что прошли ещё одни сутки. Приподнялась на локте, остальные трое сидели на кухне. Сидели и смотрели на неё.

От внезапно нахлынувшего чувства безысходности захотелось завыть по-волчьи, истово и тоскливо. Евгения переборола это желание и оделась, ощущая взгляды на себе.

— Вы чего тут «День сурка» устраиваете? — осведомилась она, входя на кухню. — Очень смешно — уже на кухне, и уже при параде.

— А сама? — Катерина посмотрела в её глаза. — Посмотри, как ты оделась.

Евгения опустила взгляд… и подавилась очередной язвительной репликой. И впрямь, сама оделась, словно уже собралась выходить. Никогда так к столу не одевалась.

— Мы уже немного поговорили, — Антон побарабанил пальцами по столу. — В общем, так. Вчера мы с Сергеем сделали снимки того, как на столе всё стоит. Сегодня сделали ещё раз. Вот, сравни сама. — Антон протянул ей свой планшет. Два снимка было выведено в редакторе, слева и справа. — Видишь разницу?

— Вроде нет. — Евгения присмотрелась. — Ну, с точностью до точки съёмки. Немного не там стоят тарелки и стаканы, но такие же. И еда… — Она всмотрелась и ахнула. — Еда другая. По-другому всё лежит.

Антон покивал.

— То есть готовили её заново, а вот поставили всё идеально так же. Следующий вопрос: «Где готовили?». Мы тоже в тот день внимания не обратили.

— У неё сковородок полно, — указала Евгения на ящики стола и стену, где этого добра стояло и висело во множестве.

— Точно, точно. Но на какой из них готовили? Мы уже всё осмотрели. Ни одной использованной. И плиту не грели, не говоря уже о печи.

— Пусть ещё в печь заглянет, — посоветовала Катерина. — Только встань поудобнее, а то снова брякнешься.

Брякнуться не брякнулась, но чуть не села на пол. В горниле, за массивной — еле убрала сама — заслонкой оказалось чисто, чуть не сверкало — и стояло нечто сверкающее: чугунок не чугунок, кастрюля не кастрюля. Неведомо что. И тёплое. Евгения не без опаски приложила ладонь — и немедленно отдёрнула, дуя — горячее!

— Там ещё лампочки, сбоку, — пояснил Сергей. — Мы это дело тоже сфотографировали. Заслонку закрой или дай, я сам закрою. Там, похоже, свинец. Мы дозиметром эту хреновину исследовали, есть гамма-излучение. Слабое, но выше фона. У Антона всё в цифрах записано.

Сергей помог ей поставить на место заслонку.

— Это что же — ядерный реактор?! — поразилась Евгения. — В печи? А где хозяйка, кстати?

— Нам тоже интересно. Мы уже по второму разу всё осмотрели, пока ты спала.

— Меня почему не разбудили? — возмутилась Евгения.

— Пробовали, — возразила Катерина. — Не начинай только, ладно? У нас всех что-то в голове случилось. Я все эти дни, как просыпаюсь, иду зачем-то к окну и смотрю туда. Потом словно в себя прихожу, я уже одетая, словно в походе уже. У ребят та же ерунда. А ты просто спишь — мы даже испугались, трясли тебя, трясли, даже воды холодной на лоб вылили. Ноль реакции.