Лунара - страница 8

– Да, под деревом, а что не так? – вступаюсь я.

– Какое-то ребячество. Им что, нечем заняться?

– Ну да, раз они читают не только научную литературу, то точно ничем больше не занимаются.

– Лу, не заводись, – настойчиво просит он. – Что вообще на тебя нашло? Это все из-за конкурса?

– А разве мы сейчас говорили о конкурсе? – недоумеваю я.

– Ты набросилась на меня из-за какой-то ерунды.

– Если для тебя принижение чужих интересов – это ерунда, то я лучше промолчу.

– С каких пор тебя волнуют интересы незнакомых людей? Тебе своих, что ли, мало?

– С меня хватит.

Встав со скамьи, я быстрым шагом иду к автобусной остановке.

– Куда ты? Машина в другой стороне! – кричит он мне вслед, но я и не думаю останавливаться, потому что устала от его надменного тона.

В последнее время рядом с ним я чувствую себя лишенной чего-то важного. Это похоже на маленький и едва заметный скол, какой часто бывает на посуде. И все бы ничего, не будь он таким острым.

Порой, глядя на Саву, я понимаю, сколь наивно и глупо полагать, что знаешь другого человека. Те легкость и воздушность, с которыми он говорит и двигается, оказываются лишь напылением, верхним слоем личности, скрытой внутри.

Следующим утром я с трудом заставляю себя подняться с кровати. Похоже, вчерашний отказ от ужина не пошел мне на пользу. Родители не стали мучить расспросами, когда узнали о моем проигрыше, но их тревожные взгляды были красноречивы.

Мама уже много лет преподает уголовное право в местном институте, а папа на протяжении всей жизни пытается стать успешным бизнесменом. Им всегда было невдомек, чем меня так привлекла будущая специальность. И теперь, когда я облажалась, их хрупкая вера в мое светлое будущее явно дала трещину.

Несмотря на тщательную и длительную подготовку к выпускным экзаменам, я получила не самые высокие баллы и в итоге не смогла поступить на бюджет. Родители не пытались отговорить меня от профессии биолога, но предлагали рассмотреть и другие варианты – более практичные и менее туманные. С тех пор прошло чуть больше года, но этот разговор до сих пор не выходит у меня из головы.

Взяв с кухни специально подготовленную для полива папоротника отстоявшуюся воду, я подхожу к Карсону и едва не роняю кувшин на пол, заметив несколько засохших листочков.

– Нет… – шепчу я, коснувшись растения.

Грунт не пересушен, температура и влажность в порядке, он стоит в самом подходящем месте с падающим на него рассеянным светом, а этим летом я подкармливала его специальным органическим удобрением. Не понимаю, что могло пойти не так.

– Лу, ты чего не идешь завтракать? – интересуется вошедшая в комнату мама.

– Что-то не так с Карсоном, – объясняю я и жестом подзываю ее к себе.

– Может, обойдется? – Она с сомнением осматривает пожелтевшие листья и тут же предлагает решение: – Давай уберем их? Вместо них же должны появиться новые?

– Не знаю, что делать, – растерянно признаюсь я, глядя на кувшин с водой.

– Но ты же знаешь, в чем может быть причина?

– Чрезмерный полив, сухой воздух, – перечисляю я, – а еще различные вредители.

Внутри нарастает паника: чувствую себя хирургом, который вот-вот потеряет пациента прямо на операционном столе.

– Предлагаю отложить спасение Карсона на вечер, – говорит мама, указывая на настенные часы. – Тебе скоро выходить.

– А если…

– Ничего с ним не случится за несколько часов, – перебивает она меня. – Собирайся, Лу.

– Ладно, – сдаюсь я и, еще раз обернувшись на папоротник, выхожу из комнаты.

Завтракая омлетом с авокадо, я осознаю, что впервые не тороплюсь в институт и совсем не слежу за временем. Меня не страшат ни возможное опоздание, ни разговор с Савой, который пообещал заехать за мной после занятий. Все, о чем я сейчас беспокоюсь, – это состояние Карсона.

Сегодня вместо Ясмины у входа в институт меня ждет Ник, с которым мы дружим еще с начальной школы. Тихо подкравшись к нему со спины, я взъерошиваю его выкрашенную в пепельный цвет гриву. Он сильно изменился, но пушистые волосы всегда остаются напоминанием о том мальчишке, которым он когда-то был.

– Напугала! – возмущается он, обернувшись.