Лунная дорожка счастья - страница 20

Помня как тепло отнесся к ней Хейл во время болезни Дэвида, тем не менее Кристина не обольщалась тем, что представляет для него особый интерес. Она также знала, что Хейл не из тех мужчин, которые способны наслаждаться пустыней ради пустыни.

Хейл с грустью покачал головой.

— Ты несправедлива к себе, Тина. Позволь пригласить тебя на обед, и я все расскажу.

— У меня есть идея получше. Почему бы тебе не составить мне компанию поесть бефстроганов. Я и приехала сюда, чтобы взять к нему сметаны, — и она повертела коробочкой.

Медленный взгляд Хейла был оценивающим, и на какое-то мгновение она испытала ту неловкость, которую почувствовала при их первом знакомстве. Но Хейл мягко улыбнулся и сказал:

— Замечательно. Только позволь мне по такому случаю захватить бутылочку вина, и мы отправимся.

Кристина прислонилась к своей машине, лаская Горниста через полуоткрытое окно. За витриной напротив она видела Хейла. Он был в отлично сшитом костюме, который подчеркивал его широкие плечи и уменьшал слишком коренастый торс. Хейл выбрал вино и заплатил клерку.

Она размышляла о причине его приезда. Ничего не осталось от того увлечения, которое приводило ее в замешательство несколько лет назад. Так почему же?..

Он вышел, галантный, уверенный, легкий ветерок теребил его каштановые волосы, не портя при этом модной прически.

— На твоей или на моей машине? — спросил он.

— Лучше на обеих. Так будет удобней.

Хейл взглянул на «шевроле».

— У тебя не «порш»?

— «Порш» был игрушкой для Дэвида. Я подумала, что «седан» здесь будет полезнее. Кроме того, — сухо добавила она, — он дешевле.

Его глаза вдруг загорелись.

— У тебя трудности, Тина? Я имею в виду материальные.

Она отвернулась.

— Все в порядке. Ты же знаешь, я просто по натуре практичный человек. Нам сюда.

Она показала на дорогу, которая вела назад к Монументу.

— Держись поближе. По дороге к моему дому очень сложные повороты.

Она села в машину, завела ее и стала сдавать назад со стоянки, пока Хейл возвращался к своему серебристо-синему «линкольну-континенталь». Когда он дал знак, что готов, она стала осторожно подниматься по извилистой дороге.

Кристина подсчитала, что Хейлу, должно быть, сейчас около сорока, но его почти квадратной формы лицо выглядело очень молодо, хотя слегка уже давала о себе знать беспутная жизнь и какое-то неудовлетворение ею.

Она с мужем встретила его несколько лет назад, когда Дэвид устанавливал для Хейла компьютерную систему в его трех эксклюзивных магазинах, ювелирных и антикварных. Один из них был в Беверли Хилз, другой в Сан-Франциско и еще один — в Фоениксе.

Хейл специализировался на латиноамериканском импорте высокого качества: ручной работы ожерелья, браслеты, кольца, запонки из драгоценных металлов и камней; среди них были прекрасно выполненные копии доколумбийского искусства, включая золотые с камнями в четырнадцать карат.

Кристина вспомнила, как он рассказывал, что оригиналы были уже практически недоступны, когда в латиноамериканских странах поняли, что многое из наследия утеряно, благодаря жадности завоевателей как древних, так и современных.

Хейл никогда не был женат, он всегда был эдаким фатом. В его щегольских апартаментах частенько можно было встретить хорошенькую хозяйку гостиницы. В те дни попытки Хейла привлечь внимание Кристины были очень осторожными, он не просто хотел подцепить женщину. Кристина же иногда украдкой ему улыбалась, твердо отказывая уступить ему; его намерениям; и это было столь же тонко и искусно, как и ненавязчивые приглашения Хейла. Дэвид и подумать не мог, что друг старался увлечь его жену в постель.

Но через какое-то время отношения между этими тремя переросли в искреннюю дружбу, хотя Кристина всегда понимала, что Хейл несколько озадачен и чувствует себя не совсем уютно, постоянно принимая ее молчаливые отказы на свои невысказанные предложения. Он, вероятно, не понимал, как можно противостоять его обаянию, вкусу, интеллигентности и деньгам.

Кристина тоже смущалась. Она не понимала, что происходит, — большинство его женщин были полной противоположностью ей, то есть давно искушенными в амурных делах и житейских передрягах. Именно такие привлекали Хейла. Видимо, с ее стороны это было просто желание задеть его мужское самолюбие.