Лунная магия. Книга 1 - страница 42
— Я знаю, потому что проезжала через Йим-Син.
— Надо ли было там появляться, сестра? Ты ничего не сможешь сделать, а иной раз, когда смотришь на обломки крушения, все прошлые печали охватывают сердце. Лучше вспоминать живых в расцвете сил, чем на закате зрелости.
Мои руки сжались на жезле, и я знала, что Оркамур видит это, но рядом с ним я не стала остерегаться — в своё время он видывал и худшие случаи потери самообладания.
— Я пришла по другому делу, — решительно перевела я разговор в нужное русло. — Это…
Я быстро рассказана Оркамуру об инопланетнике. Это можно было сделать, потому что Оркамур был тем, кто он есть, и он не нашёл бы в моих действиях ничего такого, что уронило бы меня в его глазах. Жрецы Умфры и Тэсса ближе друг к другу, чем мы — к жителям равнин.
Когда я закончила, он посмотрел на меня без большого удивления и сказал:
— Путь Тэсса — не путь человеческого рода.
— Я и сама знаю это, — вырвалось у меня. Всё, что я вытерпела, пока ехала от Йим-Сина, сказалось в этом резком ответе. Я тут же начала просить прощения, но он отмахнулся.
— Ты должна была подумать о цене, прежде чем это делать, сестра. Ваши нелегко смотрят на такое, разве цена инопланетника выше твоей?
— Это был долг.
— …за который он не должен был требовать оплаты, знай он все последствия. А теперь я должен сказать: люди Осколда ничего не приносили.
— Может быть, — поначалу я даже не очень огорчилась, — они сначала вернулись к Осколду за решением? Хотя фургон идёт медленно, мы ехали коротким путём.
— А что, если его не привезут, сестра?
Я взглянула на жезл, который вертела в руке.
— Они же не могут.
— Ты надеешься, что они не могут, — поправил он меня.
— Из всего, что ты рассказала, ясно: Озокан попрал закон ярмарки, захватив человека, и впутал своего отца, когда запер пленника в пограничный форт. За инопланетником охотились люди, носящие цвета Осколда, чтобы убить его в твоём лагере. Возможно, они собирались спрятать тело — пусть потом враги доказывают преступление. Что бы ты Думала на месте Озокана?
— Если бы я жила с мозгом жителя равнин — то подумала бы, что тот, кто был…
— Кто был под плащом Умфры? — Оркамуру не надо было читать в моём мозгу, чтобы продолжить эту мысль, — если человек нарушил один закон, ему легче нарушить и другой.
— На ярмарке они нарушают человеческие законы — но осмелятся ли они нарушить закон Умфры?
— Ты рассуждаешь как Тэсса, — сказал он уже более мягко, как говорят с чужими. — У вас немного Уставных слов, и ваши смертные правила так надёжны, что редко оказываются под угрозой. Только, сестра, как насчёт твоих собственных действий под Луной Трёх Колец?
— Да, я нарушила закон и отвечу за это. Возможно, основания для подобного действия перевесят само действие. Ты знаешь суд моего народа…
— Однако ты нарушила закон с открытыми глазами и не из страха за себя. Страх — великий бич, которым силы страха мучают людей. Если страх очень велик, ему не могут противостоять ни человеческие, ни божеские законы. Я кое-что слышал об Осколде. Он сильный, но грубый человек. У него один наследник — Озокан, и это погибель для юноши, потому что отец слишком его балует. Как ты думаешь, Осколд спокойно примет объявление его сына вне закона?
— Но как он надеется скрыть…
— Люди могут сказать о том, что они знают, но ведь нужно и доказать сказанное. Полным доказательством злого дела Озокана является тело инопланетника.
— Нет!
Конечно, я должна была бы об этом подумать, какая я была слепая!
— Сестра, чего ты хочешь на самом деле? — он снова коснулся моего мозга и увидел то, чего я не желала ясно видеть сама.
— Я клянусь… дыханием Моластера, клянусь, я не… — я оборвала бормотание и снова овладела собой.
Оркамур спокойно смотрел на меня, и правда, или то, что теперь было правдой, стала ясной для нас обоих.
— И ты думала, сестра, что такое может случиться? Говорю тебе: не тело делает человека, а то, что живёт в нём. Нельзя заполнить пустой каркас и ожидать, что в нём оживёт прошлое, и всё будет, как раньше. Многое могут сделать Тэсса, но вернуть жизнь умершему и они не в состоянии.
— Я не думала об этом и отрицала саму мысль об этом, ранее скрытую, а теперь так ясно видимую в моём мозгу. Я же спасала жизнь инопланетнику — иначе они бы безжалостно убили его.