Лунный курьер - страница 2

Я, впрочем, не обратил на это особенного внимания, рассчитывая, что мой предшественник, во время предстоящего посещения, передаст мне ключ, очевидно, захваченный им с собой по ошибке.

Доктор Дежене посетил меня вчера. Он пришел ко мне в часы, которые я назначил для приема.

Старик только что позавтракал с друзьями и признался мне, что, вопреки своему обыкновению, согласился выпить несколько стаканов вина, вследствие чего чувствует себя неважно…

— В шестьдесят лет, мой молодой друг, — сказал он, — надо беречь свои силы. Никогда больше я не позволю подбить себя на такую неосторожность. Не стоит, впрочем, и говорить об этом. Довольны ли вы?

Я ответил, что за мной присылали двое из его прежних клиентов и что я счел это за хорошее предзнаменование.

— Действительно, это очень, очень хорошо. Вы устроитесь здесь как нельзя лучше. Мне очень приятно, что мы с вами сошлись; у меня есть тайна, которая могла бы несколько обеспокоить вас, если бы вы уже не расположились окончательно в этом доме. В настоящее время я могу сообщить вам все… Эту тайну я храню уже четырнадцать лет… Это несколько удивляет вас? Я сначала хотел перенести ее в свою новую квартиру, но потом раздумал. Мне, как я вам уже сказал, шестьдесят лет. Я могу умереть в любой момент, хотя сохранил и зрение, и бодрость, — а мой секрет должен быть охраняем еще целый год. Проживу ли я еще год? И вот я пришел посвятить вас в эту тайну, будучи уверен, после двухмесячного знакомства с вами, что она заинтересует вас так же, как меня… Если роковой черный рыцарь, о котором говорит Гейне, вышибет меня из седла раньше, чем истечет назначенный срок, вы продолжите за свой счет и ради собственной славы опыт, который мне не удалось довести до конца.

— Эти слова, г. комиссар, как вы видите, весьма заинтересовали меня.

— Вот, — продолжал доктор Дежене, опустив руку в карман, — ключ от шкапа, занимающего угол в этой комнате. Будьте любезны, закройте сначала дверь на задвижку.

Сделав это и вернувшись назад, я увидел своего коллегу стоящим перед раскрытым шкапом.

Внутри его не было видно ничего, кроме блестевшей металлической ручки.

Доктор Дежене погрузил руку в темное пространство, схватился за ручку и сильно дернул за нее. Я услышал шум движущихся колес; к двери шкапа выкатился огромный ящик, установленный на две рельсы.

Я приблизился, любопытствуя, что будет дальше.

Старик поднял крышку ящика и подпер стальной подставкой.

Глаза мои, освоившиеся уже с темнотой, различили лежащего в длинном ящике человека лет сорока, казавшегося спокойно спящим.

Я не мог удержаться, чтобы не вскрикнуть от изумления, и невольно отшатнулся от неожиданного зрелища.

— Успокойтесь, — сказал мне доктор Дежене, сохранивший поразительную невозмутимость, — джентльмен, которого вы видите перед собой, ни в коем случае не может пошевелить хотя бы пальцем без участия моей воли. Между тем, я желаю, подчиняясь в данном случае лишь его собственному распоряжению, разбудить его лишь 20-го мая 1907 года, в день рождения сэра Самуэля-Генри-Вильямса Феркетта, которого имею честь представить вам, в подтверждение повествования об его странном приключении.

Для того, чтобы вы поняли меня, — продолжал доктор Дежене, — я попрошу вас мысленно перенестись вслед за мной на тридцать лет назад, к тому времени, когда я, увлеченный физиологическими исследованиями, всецело погрузился в работы, которые, впрочем, и тогда не обратили на себя особенного внимания. Знаете ли вы муху из породы seugomia?

— Да, — ответил я, — я что-то читал о сейгомии, изучая паразитологию перед экзаменом на третьем курсе. Кажется, именно от личинки сейгомии, развивавшейся в ноздрях, умер папа Адриан IV-й, имевший пагубную привычку спать на открытом воздухе?

— Быть может, вы правы, — возразил доктор Дежене, — но мне кажется, что вы лишь весьма поверхностно ознакомились с этим почтенным двукрылым. Знайте же, мой молодой друг, что личинки сейгомии чрезвычайно падки до мясного, но могут поддерживать свое существование лишь в том случае, если животная пища преподносится им в живом виде. Чтобы обеспечить пищей свое потомство, муха сейгомия пользуется тактикой поистине гениальной. Умная, точно ей известны самые затаенные подробности анатомии мотыльков и бабочек, она выискивает их коконы и отчасти разрывает их, чтобы проникнуть внутрь; затем своим жалом она производит восемь уколов куколке, которую заключает в себе кокон. И заметьте, точки этих восьми