Лузер 3 - страница 28

Однако женщины есть женщины. Вот же ж Евино племя. Вот как у них это получается? Возьмем, к примеру, квартиру, где одинокий мужик живет. Что бы он ни делал, какой бы дорогой и модной мебелью не обставлял жилплощадь, какую бы дорогую, ультрасовременную технику или утварь не завозил в дом, жилье так и останется просто берлогой холостяка. Но если вдруг появляется женщина, то вроде бы ничего и не изменилось, тем не менее жилье сразу становится как-то уютней. Если и меняется что, то, как правило, практически незаметные штрихи. Так и у меня в гараже вышло. Часу не прошло, а вроде и жилой вид мастерская приняла. Вот умеют женщины, что не отнять, то не отнять.

Меня, после того как вернулись, колотить еще сильнее начало. Видимо, откат словил. Как представил, что бы было, если б не отмахался топором от первого злыдня, а потом от Светика-семицветика… Бр-р-р. В озноб так и бросает. Сижу. Колбасит. Руки трясутся. Зинаида Павловна, пожилая женщина лет шестидесяти, что на третьем этаже жила, а теперь вот с тремя внуками на руках осталась, увидев, как меня трясет, потрогала лоб.

– Да ты горишь, Сережа. Тебе к врачу надо.

Ну, блин! Тоже мне новость. К врачу мне надо было две с половиной недели назад. А раз до сих пор копыта при мне, то теперь уже точно не отброшу. Да и где те врачи теперь?

– Да нормально все, Зинаида Павловна, – отвечаю. – Это меня отпускает, после стычки с… ну, вы понимаете. А температура эта отголоски только. Основное я уже переболел. До конца, правда, еще не оклемался, да и перенапрягся сегодня. Ну и струхнул маленько, тварей этих увидев, – признаюсь напоследок.

– Все бы так боялись, так и тварей бы меньше стало. – Грустно улыбается женщина. – Нагляделась я из окна, как они живых гоняли. Ой, сколько народу пожрали в первые-то дни. – Закрывает лицо ладонями. Плечи вздрагивают. Однако берет себя в руки. – Если бы не Виталий с Виктором, да вот ты теперь, и нас бы заели. Жаль Витеньку. – Снова всхлипывает.

– Теперь все нормально будет, – ободряюще так говорю, а сам-то и не уверен вовсе. Еще ведь дойти надо. А по дороге всякое может произойти. Да и на месте, когда придем, что еще будет?

– Ты так считаешь? – с надеждой смотрит на меня. Вот что мне ей сказать? Я ведь ни в чем теперь не уверен. Хрен его знает, как оно там будет дальше. Но сказать что-то все равно необходимо.

– Уверен, Зинаида Павловна. Как раньше, может, уже не будет, конечно, но жить-то дальше надо. Вон, – указываю взглядом на детей, – ради них хотя бы.

Женщина смотрит задумчиво. В глазах стоят слезы. Вдруг она спохватывается:

– Тебе бы отдохнуть, Сереженька. И медикаментов каких принять. У тебя жаропонижающего нет?

– Кроме цитрамона, ничего. Я его глотаю, когда голова трещать на погоду начинает.

– Это у тебя давление. К врачам ходил? А вообще, похудеть бы тебе. Раньше-то, помню, какой мужчина был статный. Все девки в округе Любке твоей завидовали. А как ушел из семьи, запустил себя. В квашню превращаться начал. – Укоризненно так смотрит.

– Я ушел? – удивленно смотрю на нее.

– Не знаю, Сережа. В чужие семейные дела я лезть не привычна. Так что говорю, что вижу.

К разговору присоединяется Виталий.

– Да то Любка евойная хахаля привела, пока он в морях болтался, да потом из дома поперла.

– Сам ушел, – поправляю.

– Какая разница, Серега, сам или не сам? Мог бы и не уходить. Квартира-то родительская была. Бабу свою нужно было на улицу гнать.

– И дочь вместе с ней?

– Что дочь? – не понимает.

– Дочь, говорю, тоже надо было на улицу гнать? Суды у нас такие. Сам знаешь. Всегда априори на стороне матери. Не мог я так поступить. Пришлось переписывать жилье на дочь, а самому уходить.

– Но себя-то зачем же так запускать? – снова говорит Зинаида Павловна.

– А! – машу рукой. – Чего теперь-то?

– Слухай, Серег! Я знаю, у тебя всегда есть что покрепче. Давай накатим, а? Тебе вот точно надо, чтобы отпустило, да и я не отказался бы. За все то время, после землетрясения, столько натерпелся…

– Там, – тычу большим пальцем себе под ноги. – В подвале, на полке, канистра из нержавейки. В ней спирт. Разведи.

– Это я мигом, – потирает ладоши Виталий и исчезает в подвале.