Львовская костедробилка - страница 4
В печи крематория пепел собирается в ящике для пепла. Он не соприкасается с продуктами сгорания горючего (в то время в качестве горючего использовался кокс). Пепел в идеальном случае догорал хорошо, т. е. органическая материя (жир, коллаген) сгорала полностью и оставался только лишь белесый светло-серый фосфат кальция (с незначительной долей карбоната кальция). Чтобы поместить пепел в урну, требуется измельчение больших кусков костей. В сегодняшних крематориях это происходит с использованием электрической мельницы. От взрослого человека в зависимости от его роста остается примерно полтора — два килограмма пепла[7]. Так что представление, что можно путем сожжения «полностью» уничтожить труп, ошибочно.
Известное с древности сожжение трупов на открытом костре стоило дорого, и поэтому было привилегией князей и королей. После догорания костра пепел трупа находится среди древесной золы, но по причине его отличных свойств его можно отделить от нее и потом погребать в урне. Сенсацией стала находка в 1977 году урны македонского царя Филиппа II (382–336 гг. до н. э.), в которой содержался пепел Филиппа.
Массовое сожжение на костре убедительно задокументировано в военное время, по-видимому, только в одном случае: Дрезденская катастрофа (13/14 февраля 1945 г.). Тогда на дрезденской площади Альтмаркт (Старый рынок) за примерно две — три недели были сожжены 6865 трупов из-за опасности эпидемии. Были установлены решетки, сделанные из трамвайных рельсов, поставленных на цоколь из кирпичей, и на них сложили гору трупов высотой приблизительно два — два с половиной метра. Решетки были настолько низки, что под ними почти не оставалось места для дров, которых и без того не было в выгоревшем дотла городе. Потому трупы обливали бензином или дизельным топливом, после чего они тлели часами. На нормальную кремацию в крематории это вынужденное сожжение было очень мало похоже (иллюстрация 2).
>Иллюстрация 2. Один из костров на площади Альтмаркт в Дрездене (февраль 1945)
>Фотография: Вальтер Хан (25.02.1945).
Из-за исключительного применения жидкого горючего никакой древесной золы при этом не образовывалось, но с другой стороны, пожалуй, также не достигалось и полного выгорания костей, так что пепел характеризовался, вероятно, относительно грубой структурой (фото 3). Однако последующее измельчение костей в данном случае не было необходимым, так как пепел захоронили в братской могиле на дрезденском кладбище Хайдефридхоф. Цель кремации, предотвращение эпидемий, во всяком случае, была достигнута. Для кремации 6865 трупов потребовалось примерно четырнадцать дней[8]. Итак — несмотря на использование примерно восьми костров — ежедневно удавалось сжигать только около пятисот трупов.
Очевидно, в Дрездене ничего не было известно о тех фантастических числах кремации, которые якобы были достигнуты в Яновском лагере. Так бывший заключенный Леон Величкер сообщает о кострах, на которых якобы кремировались от 500 до 2000 трупов[9]. Но его показания, впрочем, очень неопределенные: костер из более чем двух тысяч трупов упоминается только один раз, и ничего не известно о размерах (площади основания, высоте) такого гигантского костра. О потребовавшемся для сооружения костров и сожжения трупов времени у Величкера тоже можно найти только фрагментарные сведения, так что, в конечном счете, сравнение с ситуацией в Дрездене не является возможным.
>Иллюстрация 3: Один из костров на дрезденском Альтмаркте. Перед ним видна куча пепла.
>Фотография: Вальтер Хан (25.02.1945).
Также при сжигании повторно выкопанных трупов на костре, как оно якобы осуществлялось в Яновском лагере и в других местах, пепел выгорел бы только недостаточно и сохранился бы вместе с массой древесной золы. Большие кости и после пожара еще можно было бы опознать как кости людей. Согласно советскому обвинению в Нюрнберге в целом в Яновском лагере было выкопано примерно сорок тысяч трупов, которые потом сожгли на кострах. Так как сожжение проводилось исключительно с целью «бесследной» ликвидации трупов, то большие кости нужно было бы просеять и в дальнейшем измельчить. Не имеет значения, правдива ли советская интерпретация, согласно которой такие мероприятия проводили СС, или же речь шла о советской пропаганде ужасов, распространяющей измышления о немецких зверствах: в любом случае теперь мы осознаем значение «костедробилки» для достоверности всей этой истории с кострами! И тем самым мы снова сталкиваемся с советским обвинителем Смирновым в Нюрнберге. Как доказательство существования данной машины он представил суду показания бывших еврейских заключенных, три фотографии, а также отчет местной советской следственной комиссии