Лю Яо: Возрождение клана Фуяо - страница 12
Юношу, сопровождавшего Чэн Цяня, звали Сюэцин. Он был почти того же возраста, что и старший брат Чэн Цяня. Сюэцин обладал средним телосложением и обычными чертами лица, что делало его самыми неприметными среди всех младших адептов. Но при внимательном рассмотрении он выглядел довольно привлекательно. Сюэцин казался молчаливым и не искал внимания.
— Это боковой павильон, также называемый Цинань. Слышал, когда-то здесь жил глава клана, но потом переехал. Он также использовался как Зал пения [2]. Знает ли третий дядя, что такое Зал пения?
[2] Зал пения в оригинале звучит как трапезная. (斋堂zhāitáng)
На самом деле, Чэн Цянь не совсем понял, что это значит, но кивнул, не выказав особого беспокойства. После, Сюэцин провел его во двор и показал, расположившийся в его центре, небольшой пруд диаметром в один чжан. Фундамент, сделанный из черного вяза, украшали амулеты, предназначенные, вероятно для того, чтобы остановить отток воды — вода в пруду не текла и не расходилась рябью.
Но, присмотревшись, Чэн Цянь обнаружил, что это был вовсе и не пруд, а огромный драгоценный камень.
Этот камень — не нефрит и не изумруд — оказался очень холодным. Темно-зеленый, с легким синим отливом, он излучал безмятежное спокойствие.
Чэн Цянь никогда раньше не видел такого редкого сокровища. Даже если он и не хотел показаться невеждой, его на мгновение охватило изумление.
— Я не знаю, что это такое, но мы называем его мирным камнем. Глава клана обычно переписывал на нем священные писания. Летом с ним во дворе будет намного прохладнее, — сказал Сюэцин.
Указав на амулеты, Чэн Цянь не удержался от любопытства и спросил:
— Брат Сюэцин, для чего они здесь?
Сюэцин не ожидал, что Чэн Цянь будет так вежлив с ним. Некоторое время он был ошеломлен подобным обращением, а затем ответил:
— Вы поражаете меня больше, чем я мог подумать, третий дядя, — это не магия.
Чэн Цянь бросил на него быстрый взгляд. Сюэцин, к удивлению Чэн Цяня, уловил тень сдерживаемого сомнения в его движении, как если бы глаза могли говорить. По сравнению с другим ребенком, которого привел глава клана, этот казался Сюэцину нежнее и привлекательнее.
Сюэцин не нашел подходящих слов, чтобы описать свои чувства. Он мог сказать только, что этот юноша не имел благородного происхождения и не получил особого образования, но изо всех сил старался выглядеть настоящим молодым господином, правда, получалось очень неуклюже. В каждом его движении и поступке был намек на формальность, как будто он не знал, какую маску надеть, чтобы общаться с другими.
Проще говоря, он напускал на себя важный вид и притворялся, не преследуя никаких конкретных целей.
Обычно, люди, ведущие себя неестественно, всегда раздражали Сюэцина, даже если они были еще детьми. Но почему-то Чэн Цянь не был ему противен. Наоборот, он даже испытывал к мальчику некоторое сострадание.
— Третий дядя, я всего лишь слуга без особых способностей и отвечаю за повседневную жизнь главы клана и остальных дядей. Искусство создания амулетов — это обширное и глубокое знание, о котором я не имею ни малейшего понятия. Я слышал краем уха только пару слов от главы клана. Молодой господин, вы можете пойти и спросить главу клана или моего… Вашего первого старшего брата.
Чэн Цянь уловил слово «мой». При мыслях о слишком близком и недостаточно уважительном отношении младших адептов к главе клана его сомнения становились еще сильнее.
Вскоре Сюэцин познакомил Чэн Цяня с остальной обстановкой в комнате. Он поспешно помог мальчику принять ванну, чтобы смыть дорожную грязь и усталость, переодел и навел порядок в доме, а затем вывел его наружу.
Сохраняя привычную манеру поведения, Чэн Цянь принялся расспрашивать Сюэцина о первом старшем брате. Наконец, ему удалось узнать, что фамилия первого старшего брата была Янь, звали его Янь Чжэнмин, и родился он в богатой семье.
Насколько состоятельной была его семья? Чэн Цянь не очень хорошо это понял — всего лишь обездоленный ребенок, он не имел определенного представления о достатке. Насколько ему было известно, так называемые «богатые люди» являлись не более чем соплеменниками землевладельца Вана. Ван женился на третьей наложнице в шестьдесят лет. По мнению Чэн Цяня, он мог считаться очень богатым человеком.