Любимая для мастера смерти - страница 11

– Мы не монстры, – напомнил я ему.

– Они идут, – все так же благоговейно, словно кот под валерьяной, произнес Кем. – К нам.

И действительно, шаги приближались именно к нашей камере. Но, похоже, брат и не думал отходить от двери.

– Кем, отодвинься.

Он не слушал, работая носом, словно пылесосом.

– Черт, – шикнул Кан, бросаясь к брату.

Он успел оттащить его до того, как дверь пробило электрическим разрядом в двести двадцать.

– Дурила, – прорычал Кан, отвесив смачный подзатыльник озабоченному волку.

Металлическое окно в двери открылось, и Руби осмотрел камеру своим зорким оком. Встретившись со мной взглядом, он деловито кивнул, и раздался звук открываемого замка.

Первое, что я увидел, это маленькие женские стопы, безжизненно шатающиеся при каждом шаге этого выродка. Дальше – роскошные длинные худощавые ноги. Они были обнаженными и, как оказалось, все остальное тело тоже. Но когда я увидел светловолосую макушку, бессознательно лежащую на груди подонка, клянусь луной, во мне что-то проснулось. Какое-то странное чувство… завершенности, чего-то очень важного. В этот момент я понял, что не смогу себя сдержать и никакие доводы разума и человеческой морали не смогут обуздать моего голодного волка. Я хотел её до безумия, даже встал с пола, пытаясь получше разглядеть прикрытое светлыми волосами лицо. Братья, казалось, и не дышали вовсе, наблюдая за каждым мимолетным движением наших "гостей".

– Ну, что, собаки? – рявкнул Руби. – Хотите развлечься?

Обычно, Кан, услышав подобное обращение, сказал бы что-то острое в ответ, но сейчас готов поспорить, он даже не услышал вопрос.

– Что, нет? – насмешливо фыркнул ублюдок, отходя на шаг назад. Если он пришел, чтобы поддразнить, то это самая жестокая пытка, которую они нам устраивали за все два месяца.

Братья бросились на Руби одновременно, скалясь и рыча. Я еле успел встать перед ними, закрывая собой.

– Зачем ты принес её? – как можно спокойнее спросил я, удерживая спиной все еще рвущихся вперед волков. Они бы не достали до него, лишь нарвались на неприятности.

Мне пришлось пару раз рыкнуть на них, чтобы немного успокоились. Но я запросто мог почувствовать, как тяжело братьям давался контроль. Они, как и я, были готовы наброситься на это прекрасное создание, а заодно и разорвать в клочья шавку Варцлава.

– Ваш Хозяин приказал отдать её на пользование, – широко скалясь садисткой улыбкой, произнес этот кастрат.

Не знаю, правду он говорит или нет, не могу учуять, но вижу по глазам, что ему нравится наша реакция. Он любит издеваться.

– Хорошо, – все так же размеренно произнес я, лениво указав на угол комнаты. – Брось её там.

Я играл в безразличие, в то время, как волк внутри выл и рычал. Он требовал немедленно забрать девушку, спрятать ото всех подальше и никогда никому не отдавать.

«Защитить» – шипел на меня внутренний голос. – «Сейчас же».

Руби криво усмехнулся, будто понял, что я фальшивлю, но, на удивление, не стал спорить. Вместо этого он воспринял мои слова буквально. Черт побери, слишком буквально. Когда он отшвырнул её тело к стене, словно мешок с песком, я думал, моя душа уйдет в пятки. Хвала небесам, Кем успел броситься к девушке и поймать на весу прежде, чем её голова удариться о каменную стену.

Канги злобно зарычал и бросился на Руби, и на этот раз я не стал его останавливать. И хоть нас удерживали кандалы, мне хотелось если не разорвать тварь, то хотя бы напугать. Но тот, видимо, заранее подготовился к своей провокации. Молниеносно достал из карманов электрошокеры и запустил в нас дротиками. В моей голове словно вспыхнули тысячи фейерверков, а ноги отказали держать собственное тело. Кан первым повалился на пол, я сразу за ним. Но Руби не отпускал напряжение, продолжая выбивать из нас воздух. Я даже рыкнуть не мог от пронзившей все тело боли. Казалось, кто-то сверлит мои кости изнутри, при этом перекрыв кислород.

– Хватит, – закричал на него Кем, все ещё удерживая хрупкое тело девушки.

Руби остановился не сразу, но когда это, наконец, закончилось, на его лице играла самая счастливая улыбка. Выродок.

– Знайте свое место, дворняги, – презрительно бросил он, плюнув себе под ноги.