Любимец Израиля. Повести веселеньких лет - страница 12
Звонок! Опять звонок!
– А-ааа! – закричал Витька и схватил трубку. – Алло!.. Мамулечка, милая, ну позвони попозже! Они превращают меня в лохмотья! Я погибаю!.. Ну, как кто? Ну, зелёненькие такие… Ну, лошадки Пржевальского!.. Ой, тьфу ты… Да нет, не зелёненькие, а в полосочку!.. Ой, нет… Ой, мамуля, это не я говорю! Это Биолог!.. Повесила трубку… Сейчас придёт… Придётся вытаскивать учебники…
– Придётся, – говорю я. – Да ты не волнуйся! Я и пол помою, и стенгазету помогу оформить. Дай только посмотреть, что это за шедевр такой мировой литературы?
– Не дам, – говорит Витька. – И сам сегодня больше читать не буду. Смотри, что со мной сделалось! А ты совсем пропадёшь!
И не дал!
В этот раз!
А в другой – мы с ним уже вдвоём прочитали эту книжку с начала до конца. Витька с удовольствием по второму заходу прошёлся. Шедевр – не шедевр, а когда попало и где попало, раскрывать такие книги не советую. Можно и под машину попасть, и шею себе свернуть, и со всеми на свете переругаться. Потому что – не оторвёшься!..
Особый подход
Я к девчонкам всегда относился хорошо. Раньше они как-то этого не замечали и даже, наоборот, – крысились, но с возрастом тоже стали как-то по-человечески в мою сторону поглядывать. Даже с Люськой у меня за последнее время наладились вполне сносные отношения. Может это потому, что мы с Витькой работали, как каторжные, и выбились в ударники, а может и почему-то по-другому.
Вообще-то на Витьку наше ударничество не произвело особого впечатления. Он как был в центре внимания, так и остался. Но зато я просто ошалел от счастья. Теперь я всем всё объяснял, никому не отказывал в помощи и мог рассуждать на любую тему и до бесконечности. Меня тут же обозвали «профессором» и я делал вид, что очень сержусь, а на самом деле просто млел от удовольствия.
Особенно хорошо у меня пошло дело с математикой. Временами получалось даже так, что никто не мог решить задачу или пример, а я – запросто! Ну и естественно, что полкласса, если не весь класс, и списывали у меня. Некоторые так увлеклись, что сами уже и не вдумывались. Ну точно как мы с Витькой когда-то. Позвонят мне, запишут решение и – порядок!
Так было до тех пор, пока Галина Григорьевна – учительница по математике, не узнала. Она тут же вызвала меня в учительскую и такое прописала, что это было хуже двойки за четверть. В общем, списывать я стал давать только Витьке. Ну и ещё кое-кому из мальчишек…
Но сердце – не камень! Перепадало иногда и девчонкам. Они, правда, не обижались на меня и тогда, когда я отказывал, потому что сочувствовали. Знали, что я теперь на контроле и мне в любую минуту может влететь.
Но однажды Наташка и Ленка подстроили ловушку. Вернее придумала Наташка, но это всё равно. Вместе звонили, – значит вместе и придумали. А дело было так… Мне рассказывали потом…
Как-то забегает Наташка к Ленке и кричит прямо с порога:
– У тебя, что с телефоном? Звоню, звоню, гудки идут, а никто не подходит!
– Да я только что пришла, – говорит Ленка.
– А, ну тогда ладно, – машет рукой Наташка. – Ты задачу решила?
– Ещё не бралась.
– И не берись! Всё равно не решишь! Я уже всех обзвонила. Никто не может!
– На переменке спишем. Кто-нибудь осилит, – говорит Ленка.
– Не успеем, – перебивает её Наташка. – Наверняка один «профессор» решил, а он даст списать только мальчишкам. Там такая «куча мала!» будет, что не пробьёмся!
Тут Ленка испугалась.
– Ой-ё-ёй, – говорит. – Галина меня завтра обязательно спросит, а тут ещё и задача…
– Вот что, успокаивает её Наташка. – Я пока к тебе шла, всё продумала. Звоним «профессору»!
– Да ты что! Не получится!..
– Получится-получится! Когда с мужчинами по простому нельзя, то тогда к ним особый подход нужен. Набирай номер!
Ленка и набрала.
Я как раз в это время только-только уроки закончил делать.
Слышу – звонок!
Поднимаю трубку.
– Алле! – говорю и слышу такой ласковый, ласковый и ну совершенно незнакомый голосок:
– Профессор – это ты?
– Я, – говорю я растерянно. – Да не профессор я…
– Профессор, профессор! И не отпирайся! О тебе уже вся школа знает. Как дела-а?
– Ну, – думаю, – какая там школа! Кто-то из наших! Вот только кто?