Любимые книги - страница 10

Скажу сразу: при первом прочтении 1-го тома ничего удивительного в нем не нашла. Было интересно – это да, но об этом нечего и говорить. В общем, прочитала, что-то усвоила, еще больше – не усвоила, и – дальше, дальше: ведь меня ждали еще 54 тома.

И вдруг однажды (это было совсем недавно) меня совершенно неожиданно захватил давно прочитанный… 1-й том! Сняла его с полки для какой-то справки, да так он и остался на моем столе. Уж я его читала, перечитывала, заглядывала во все закоулочки и только ахала: почему же тогда, при первом чтении, и сотой доли всего этого не заметила? Всех ощущений, охвативших меня при второй встрече с 1-м томом, и не передать. Но главное, это отчетливо помню, главное было – удивление!

Хотя вроде бы чему удивляться? В томе – четыре серьезные работы по политической экономии, одни названия которых настраивают на строгий лад: 1) «Новые хозяйственные движения в крестьянской жизни», 2) «По поводу так называемого вопроса о рынках», 4) «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве». Вы, конечно, заметили, что я пропустила третью цифру? Признаюсь, сделала это умышленно: во-первых, третья работа названа уже не так обстоятельно научно, а во-вторых, это название как раз и заставило меня удивиться в первый раз. Третья работа называется «Что такое „друзья народа“ и как они воюют против социал-демократов?». Что-о?! Я не верила своим глазам: ведь эту книгу мы еще в институте «проходили» в числе важнейших ленинских работ! «Что делать?», «Материализм и эмпириокритицизм», «Государство и революция»… И в этом же ряду в сознании сохранилось и название «Что такое „друзья народа“…?». И вдруг одна из книг этого ряда, то есть одна из самых гениальных работ, – и в 1-м томе?

Вы, конечно, начинаете догадываться о причине моего удивления. Ну в самом деле, вот перед нами, скажем на прилавке магазина, лежат одинаковые, желтоватого цвета, книжечки брошюрного типа. И на них – заголовки тех самых известных ленинских работ. Ну скажите, какая между этими книжечками разница? Не по содержанию, конечно, это и так понятно, а чисто эмоционально. Сознайтесь, ведь все они для вас равнозначны, все написаны гениальным Лениным, и все подлежат нашему изучению. И если я попрошу вас на память назвать несколько крупных ленинских работ, то с какой вы начнете, какой кончите – все равно, да?

А теперь представьте, что эти же работы перед вами не в отдельных книжечках, а в томах Полного собрания сочинений. И тут уж мы, хотя бы невольно, обратим внимание и на последовательность работ. Вот так, взяв в руки первый том и обнаружив в нем работу «Что такое „друзья народа“…?», я вдруг подумала: а сравню-ка я ленинские работы по датам их написания. И вот с этого момента и начались мои удивления. Если, скажем, работа «Что делать?» написана Лениным в 32 года, «Материализм и эмпириокритицизм» – в 38 лет, «Государство и революция» – в 47 лет, то «Что такое „друзья народа“…?» – в 24 года!!

Открытие это меня ошеломило, затем удивление сменилось восхищением, а потом… потом как-то незаметно в моих бурных положительных эмоциях стала прослушиваться нотка, явно диссонирующая с мажорным настроением. Сначала смутно, потом все определеннее и настойчивее внутренний голос нашептывал: «А ты сама, вспомни-ка, ты сама чего достигла к двадцати четырем годам?» Вопрос этот был неприятен, хотелось от него отделаться, да и то сказать, если бы его задал кто-то другой, нашлись бы и аргументы, и красноречие… Но себе-то ведь трудно пускать пыль в глаза, и хочешь не хочешь, а пришлось всмотреться в свои молодые годы. И что же представилось мне? Боже мой, какая неприглядная картина, сколько упущенных возможностей, неисхоженных дорог, неприобретенных умений, непрочитанных книг, неполученных знаний!

Кто-то из великих, не помню кто, сказал, что никогда не поздно начать жизнь сначала. Дескать, это возможно и в 30, и в 50, и едва ли не в 70… Было время, когда эта идея очень вдохновляла меня: ведь и правда, в жизни столько хочется успеть, и, бывает, открываешь для себя совершенно новое поле деятельности, когда тебе уже далеко за тридцать… Мне, признаться, не раз удавалось обмануть возраст, начать что-то совершенно для меня новое и даже в какой-то степени в этом новом преуспеть. А тут впервые я осознала жестокую истину: нет, не все можно начать сначала. Никогда больше не повторятся те семь лет, от 17 до 24, когда молодость, свежий взгляд на жизнь, отсутствие груза житейской «мудрости» создают предпосылки для интеллектуального и духовного рывка… Но никто тогда не сказал мне о волшебных свойствах этих лет, а сама недодумалась.