Любимый босс - страница 49

Как это возможно? Я ведь помню, что запирала дверь. А вдруг там кто-то есть?

Страх, липкими щупальцами, прошелся по позвоночнику.

— Стойте здесь. Подождем Рому — тихо сказала детям, услышав, как хлопнула подъездная дверь.

Сердце стучало быстро и вспотели ладони. Может, я и нагнетаю, но сейчас мне страшно и рационально я думать не могу.

— Вы что здесь стоите? — Рома удивленно смотрит на прижавшихся ко мне детей.

— Та дверь не заперта — тихо отвечаю — Я закрывала ее на ключ, перед отъездом.

Лицо мужчины стремительно меняется: веселость сходит и появляется настороженность:

— Стойте здесь — отрывисто бросает он и оставляет пакеты. Начинает подниматься по лестнице.

— Будь осторожен — шепчу ему вслед. Мне страшно.

Проходит несколько минут, прежде чем он появляется.

— Что? — выдыхаю я.

— Звони родителям. Пусть заберут детей — тихо шепчет мне на ухо. Я киваю и дрожащими пальцами вытаскиваю телефон.

— Спускайтесь вниз.

Мы выходим из подъезда и я отпускаю детей на площадку. Они напуганы и не хотят уходить. Но Роме удается успокоить их.

— В квартире кто-то был. Все разгромлено — говорит мне, когда дети убегают играть.

Я ахаю и опускаюсь на скамейку:

— Как? Что, нас ограбили?

— Не знаю. Но до приезда полиции лучше не заходить.

— Боже, какой кошмар. Я ведь даже не подумала об этом. Нужно позвонить…

Он накрывает мою руку и легонько сжимает, успокаивающе:

— Уже вызвал. Потерпи немного.

— Спасибо — обнимаю его, утыкаясь лицом в грудь — Мне страшно.

— Все будет хорошо. Главное: все живы и здоровы. Когда твои подъедут?

— Минут через пять будут.

Я смотрю на детей. Они постоянно оглядываются в нашу сторону.

— У него есть ключ? — спрашивает Рома. Вначале, я не понимаю о чем речь, но потом до меня доходит.

— Ты думаешь это сделал Антон? — ахаю я.

— Он ведь приходил к тебе за деньгами.

— Боже, если это он, то я вообще в шоке. Как так можно?

Вопрос, конечно, риторический. Я в шоке от ситуации.

Возле подъезда останавливается такси. Мама испугана.

— Что случилось, дочка?

— Не знаю, но кажется в квартире кто-то был. Заберешь детей?

— Конечно. Полицию вызвала?

— Рома вызвал.

Мама только сейчас замечает что я не одна.

— Здравствуйте.

Он здоровается в ответ. Потом мы зовем детей и усаживаем в такси.

— Мы приедем позже, когда уладим вопрос с полицией.

Мама кивает. Они уезжают.

Спустя пару минут приезжает полиция. Начинают спрашивать.

Мы поднимаемся наверх и а в ужасе ахаю, потому что все веще перевернуты.

— Что — то пропало? — спрашивают меня. Вот так быстро я ответить не могу, но замечаю что не хватает телевизора.

Господи, каким же подонком нужно быть, чтоб красть у собственных детей?!

Я рассказываю об Антоне. Они записывают и делают фото и видео- съемку.

Мой ноутбук тоже пропал. А также планшеты Ильи и Никиты. Только дочкин остался. Наверное, он не взял его потому, что на экране есть трещина.

Жуть. Я словно в кошмарном сне. Едва держусь, чтоб не расплакаться от обиды.

Бедные дети.

Он не погнушался ничем. Обворовать собственных детей. Как же низко он пал.

***

Если бы не Рома, не знаю, как бы справилась со всем сама. Он был рядом и всё взял на себя. Я лишь ответила на вопросы и написала заявление. Закончилось это все поздно вечером.

— Давай заедем в ресторан, а потом отвезу тебя к родителям — он поцеловал меня в висок, и забрал ключи — До конца недели приготовлю детскую и переедете ко мне.

— Не нужно, Ром.

— Прекрати спорить. Иначе заберу вас сегодня же.

— Родители не отпустят. Они ведь тоже переживают.

— Вот недельку и погостите у них. Вопрос с твоей квартирой я решу. Вещи перевезу. Завтра после заберешь то, что нужно на первое время.

— Хорошо — согласилась я.

Выбор, конечно, есть. Я могу остаться у родителей, пока буду искать съемное жилье, но все же, я чувствую, мы должны попробовать пожить вместе. Возможно, морок романтики спадет, и мы поймем, что нам не по пути.

***

Дома меня ждали расспросы от родителей, про то, что случилось и кто был со мной.

— Думаю, это Антон. Я просто не знаю, кому бы вообще пришло в голову вломиться в квартиру и разнести там все. Да и красть — то особо нечего. Детей жалко.

— А он что говорит?